Какие храмы были в византии. Краткая история византийского искусства

Архитектура Византии — термин, введённый современными историками, чтобы обозначить Восточную Римскую империю. К сожалению, многие из самых впечатляющих зданий и памятников были снесены или разрушены. Большинство конструкций, переживших падение Византийской империи, претерпело многочисленные изменения и модификации. Сохранились лишь некоторые чистые примеры, о которых мы расскажем в этой статье.

Византийский стиль в архитектуре

Сосредоточенная на новой столице Константинополе (современный Стамбул), а не городе Риме и его окрестностях, Византия развивалась как отдельная художественная и культурная единица. Хотя на ранних этапах византийская архитектура стилистически и структурно неотличима от римской.

Можно наблюдать лишь стремление превзойти старый Рим в отношении роскоши и изящества. Мы видим:

• усложнение геометрии зданий;
• более свободное использование классических элементов;
• использование кирпича и штукатурки для декора строений;
• бросающуюся в глаза контраст в убранстве интерьеров и экстерьеров сооружений.

Этот стиль распространялся между 4-м и 15-м веками не только на удерживаемых византийцами территориях, но и далеко за пределами имперских границ.

Периоды развития архитектуры Византии

Византийское архитектура и искусство обычно делятся на три исторических периода:

• ранний с 330 г. до 730 г.,
• средний ок. 843-1204 гг и
• поздний от 1261 г. до 1453.г.

Надо учитывать, что художественная преемственность империи (так же как политическая и социальная) была нарушена

• сначала иконоборческим спором 730-843 годов,
• а затем, периодом латинской оккупации (завоевание крестоносцами) 1204-1261 годов.

Особенности византийского стиля в архитектуре

1. Византийский стиль в архитектуре храмов характеризует план равномерного креста, иногда называемого греческим.
2. Отличительной чертой религиозных структур стала комбинация базилики и симметричных центральных объёмов (круговых или многоугольных).
3. Особенностью является куполообразная крыша.

Византийские сооружения отличались ощущением парящего пространства и роскошным убранством: мраморные колонны и инкрустация, мозаика на сводах, мозаичные полы и иногда золотые кессонные потолки. Архитектура Византии распространилась по всему христианскому Востоку, а в некоторых местах, особенно в России, она сохранилась после падения Константинополя (1453 г.).

Ранний период (330-730 г)

Создавая фрески, мозаики и панно, раннехристианское или византийское искусство опиралось на стили и мотивы римского искусства, перенося их на христианские сюжеты. Расцвет византийской архитектуры и искусства произошел во времена правления императора Юстиниана I в 527-565 годах.

В этот период он начал строительную кампанию в Константинополе, а затем в Равенне, Италия. Его наиболее заметным памятником был собор Святой Софии (537 г), название которого означает «Божественная Премудрость».

Ипподром Константинополя, Стамбул, Турция

Сегодня это площадь под названием Султанахмет Мейданы (Площадь Султана Ахмета) в турецком городе Стамбул, с несколькими сохранившимися фрагментами оригинальной структуры.

Хотя Ипподром обычно ассоциируется со днями славы Константинополя как имперской столицы, он, в реальности, предшествует этой эпохе. Изначально построен в провинциальном городе Римской империи — Византии, ставшим только в 324 году столицей.

Император Константин Великий решил перенести резиденцию правительства из Рима в город Византий, который он переименовал в Новый Рим. Это имя не прижилось, и вскоре город стал известен как Константинополь. Император значительно расширил границы города, и одним из его главных начинаний была реконструкция ипподрома.

Руины ипподрома, из гравюры Онофрио Панвинио в его работе «De Ludis Circensibus» (Венеция, 1600). Гравюра, датированная 1580 годом, может быть основана на рисунке конца 15 века. Вy nieznani, rycina z XVI/XVII w — internet, Public Domain, Link

Предполагается, что Константинский ипподром имел длину около 450 м (1476 футов) и ширину 130 м (427 футов). Его трибуны могли вместить около 100 000 зрителей. Он был местом проведения гонок на колесницах и связанных с ними мероприятий.

К сожалению, большая часть некогда богато украшенного ипподрома давно исчезла, но несколько статуй, обелисков и других элементов украшения, частично сохранились: Змеиная колонна, Обелиск-крепость, Обелиск Тутмоса III и статуи Порфириоса.

Квадрига с константинопольского ипподрома. By Tteske — Own work , CC BY 3.0 , Link

Некогда украшавшую ипподром знаменитую квадригу, венеты вывезли в 1204 году в Венецию. Сейчас она выставлена в музее собора Сан-Марко, выполненного в византийском стиле. А её копия украшает лоджию базилики.

Базилика Сант-Аполлинаре-Нуово в Равенне, Италия

Король остготов Теодорих Великий, (475-526) в начале 6-го века построил арианскую церковь. Когда византийцы завоевали Италию во время готической войны 535-554 годов, Юстиниан I преобразовал ее в православный храм и посвятил его святому Мартину Турскому, одному из активных борцов с арианами.

Базилика Сант-Аполлинаре-Нуово, Равенна, Италия Di Pufui Pc Pifpef I — Opera propria, CC BY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=15351464

Настоящее имя базилика получила в середине 9-го века, когда стала домом для мощей Святого Аполлинария. Великолепная ранняя византийская мозаика, украшающая храм, стала причиной включения базилики в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО в 1996 году.

Эксперты обращают внимание: «…как экстерьер, так и интерьер базилики наглядно иллюстрируют слияние между западным и восточным стилями, характерными для конца 5-го — начала 6-го века”.
Некоторые историки искусства утверждают, что одна из мозаик содержит первое изображение сатаны в западном искусстве.

Мозаичный портрет Юстиниана (по другой гипотезе, Теодориха) в базилике Сант-Аполлинаре-Нуово Автор: © José Luiz Bernardes Ribeiro, CC BY-SA 4.0 , Ссылка

Базилика Сан-Витале, Равена, Италия

Один из наиболее важных сохранившихся примеров раннехристианского византийской архитектуры и искусства в Европе. Католическая церковь присвоила этому зданию почётное звание «базилики», хотя оно не имеет нужной архитектурной формы. Этот титул присваивают церковным зданиям исключительного исторического и церковного значения.

Базилика Сан Витале, Равенна, Италия

Как и Сант-Аполлинаре-Нуово, её построили остготы, но завершили уже византийцы. Несложный план правильного восьмиугольника ещё не представляет элементов центрально-купольной системы.

Она украшена впечатляющими мозаиками, которые считаются лучшим и наиболее сохранившимся образцом византийского мозаичного искусства за пределами Константинополя. Предположительно базилику построили на месте мученичества святого Виталиса.

Однако существует некоторая путаница в отношении того, является ли этот святой Виталисом Миланским или святым Витале, чье тело было обнаружено вместе с телом святого Агриколы в Болонье в 393 году. Освятили базилику в 547 году.

Здание это имеет огромное значение в византийском искусстве, как единственная крупная церковь периода императора Юстиниана I, которая практически без изменений сохранилась до наших дней. Кроме того, считается, что она отражает дизайн зала аудиенций Византийского императорского дворца, от которого вообще ничего не осталось.

Церковь св. Ирины или Айя-Ирина (Айя-Айрен, Агия-Ирэна), Стамбул, Турция

Одна из самых первых церквей, построенных в византийской столице. Её заказал основатель Константинополя, римский император Константин Великий (р. 324-337). Но, к сожалению, первоначальную церковь разрушили во время восстания Ника в 532 году. Император Юстиниан I восстановил ее в середине 6-го века, но два столетия спустя, она серьёзно пострадала во время землетрясения.

Церковь Святой Ирины в Стамбуле (Hagia Eirene) Автор: Gryffindor — собственная работа , Общественное достояние, Ссылка

Некоторые реставрации того времени сохранились до наших дней. Таким образом её датируют 8-м веком. Собор Святой Ирины имеет типичную форму римской базилики, состоящей из нефа и двух проходов, которые разделены тремя парами опор.

Церковь св. Ирины в настоящее время является музеем, но здесь также проводятся различные музыкальные мероприятия. Одна из немногих церквей в Стамбуле, которая не была превращена в мечеть.

Собор Святой Софии (Айя София, Санта София, Божьей Премудрости)

Самый известный и самый впечатляющий пример ранней византийской архитектуры был построен в удивительно короткое время, между 532 и 537 годами на месте сгоревшей базилики начала 5-го века. Хорошо известны имена архитекторов здания — Трамлского Антемия и Исидора Милетского — два крупных математика своего времени.

Собор Святой Софии сочетает в себе продольную базилику и центральный неф совершенно оригинальным образом с огромным 32-метровым главным куполом. Его поддерживают сферические треугольники, называемые парусами и подпружные арки. Два колоссальных полу-купола, по одному с каждой стороны от продольной оси, на востоке — над алтарём и на западе — над главным входом, воплотили гениальное решение зодчих, благодаря которому было создано впечатление расширяющегося пространства.

Основной объем собора Св. Софии имеет три нефа: широкий средний и боковые — более узкие. Равносторонний крест, образуемый главным и дополнительным залами, стал обязательным для возведения христианских храмов. Стены над галереями и основание купола пронизаны окнами, которые при ярком солнечном свете затемняют опоры и создают впечатление парящего в воздухе купола.

По завершении церковь была самым крупным и внушительным религиозным зданием в христианском мире вплоть до османского завоевания византийской столицы. После падения Константинополя в 1453 году базилика была превращена в мечеть и использовалась для богослужений до 1931 года. Собор Святой Софии открыт для посещения как музей с 1935 года.

Собор Святой Софии в Стамбуле (константинополь)

Но у многих посетителей экстерьер собора Святой Софии в Стамбуле вызывает разочарование. .

Средний период развития византийской архитектуры (843-1204)

Осиос Лукас (монастырь преподобного Луки), Греция

Монастырь 10-го века в греческом городе Дистомо (недалеко от Дельфи) и один из лучших примеров византийской архитектуры из так называемого второго золотого века или среднего византийского периода. Это примерно соответствует правлению македонской династии, с середины 9 до начала 11 века.

Вид на алтарную часть храмов монастыря преподобного Луки. — собственная работа , transferred from el.wikipedia ; transferred to Commons by User:MARKELLOS using CommonsHelper ., Attribution, Ссылка

Этот монастырь, внесенный в список Всемирного наследия ЮНЕСКО в 1990 году, прославился по всей империи своим великолепным убранством, включая роскошные мозаики, фрески и мраморные работы. Они, как и план церкви в виде креста в квадрате, были типичны для среднего византийского периода, переживших иконоборчество.

Монастырь Дафни, Греция

Один из шедевров византийской архитектуры монастырь Дафни также входит в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Основная церковь является еще одним ярким примером плана «креста». Нынешний монастырь и церковь построили в 11-м веке на месте более раннего монастыря, заброшенного в 7-м и 8-м веках из-за нашествия славян.

Автор: Dimkoa — собственная работа , Общественное достояние, Ссылка

А тот, в свою очередь, построили на месте древнегреческого храма, посвящённого Аполлону, который был разрушен в конце 4 в.. Монастырский комплекс в настоящее время находится на реконструкции и закрыт для посетителей.

Крестово-купольный храм монастыря является одним из хорошо сохранившихся образцов зодчества эпохи Македонской династии и средневизантийского периода в целом.

Крепость Ангелокастро, Греция

Расположенный на вершине холма высотой 305 метров на острове Корфу, Греция, замок Ангелокастро был одной из самых важных византийских цитаделей в Ионическом море. Он сыграл ключевую роль в обороне острова и успешно выдержал три осады турок-османов.

Вид на Ангелокастро, возникающий по дороге из деревни Крини. Можно видеть остатки зубчатых стен (на правой стороне) замка, церковь Архангела Михаила на Акрополе (левый верхний угол замка), круглую защитную башню перед главными воротами. By Dr.K. — Own work , CC BY-SA 3.0 , Link

Когда его построили, пока точно неизвестно. Но называют 13 век. Вероятно, во времена правления Михаила I Комнина Дукаса, основателя и первого правителя Эпирского деспотата от 1205 г.. Хотя некоторые датируют его концом 12 века.

Поздний период развития архитектуры Византии (1261-1453)

Церковь св. Екатерины, Греция

Церковь св. Екатерины в старом городе Салоники, является одной из самых прекрасно сохранившихся византийских церквей позднего периода. Точное время строительства и освящения неизвестно. Но приурочили к периоду правления династии Палеологов с 1261 года до распада Византийской империи в 1453 году.

Храм Святой Екатерины. Автор: Macedon-40 — собственная работа , CC BY-SA 4.0 , Ссылка

Большую часть времени она действовала, как мечеть. В 1988 году церковь была объявлена объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО как часть «Палеохристианских и византийских памятников в Салониках».

Византийские бани, Салоники, Греция

Еще один шедевр византийской архитектуры, который был добавлен в список всемирного наследия ЮНЕСКО «Палеохристианские и византийские памятники в Салониках», построили в конце 13-го и начале 14-го века.

Бани перед реставрацией. Оригинальная архитектура соответствует типичным правилам римских бань. By Marijan — Own work , Public Domain, Link

Единственная сохранившаяся византийская баня в Греции использовалась как мужчинами, так и женщинами. Причём она действовала и в византийскую эпоху, и в более поздний османский период. Только османы разделили здание на две отдельные секции: одну для мужчин и одну для женщин. В течение византийского периода мужчины и женщины использовали ванну попеременно.

Нео-византийская архитектура

Нео-византийская архитектура имела небольшое количество последователей после готического возрождения 19-го века, в результате чего появились такие шедевры, как Вестминстерский собор в Лондоне и в Бристоле примерно с 1850 по 1880 год.

Родственный стиль, известный как Бристольский византийский, был популярен для промышленных зданий, объединяющей элементы византийского стиля с мавританской архитектурой.

Русско-византийский стиль в архитектуре

Он был широко разработан в России во времена правления Александра II (1818-1881) Григорием Гагариным и его последователями. Они проектировали

• Владимирский собор в Киеве,
• Никольский военно-морской собор в Кронштадте,
• Александро-Невский собор в Софии,
• церковь Святого Марка в Белграде и
• Новоафонский монастырь в Новом Афоне близ Сухуми.
• Крупнейшим нео-византийским проектом 20-го века был Храм Святого Саввы в Белграде.

Фасад Владимирского собора в Киеве. Автор: Petar Milošević — собственная работа , CC BY-SA 4.0 , Ссылка

Поствизантийская архитектура в православных странах

В Болгарии, России, Румынии, Сербии, Белоруссии, Грузии, Армении, Украине, Македонии и других православных странах архитектура Византии сохранилась и после падения империи. С 16 по 18 века она породила местные поствизантийские архитектурные школы.

В средневековой Болгарии это были Преславская и Тырновская архитектурные школы.
В средневековой Сербии: Рашкинская архитектурная школа, Вардарская архитектурная школа и Моравская архитектурная школа.

Архитектура Византии так же достигла замечательных результатов в возведении мостов, дорог, акведуков, резервуаров и крытых многоярусных подземных цистернах для воды и иных целей.

Заберите статью себе на стену в социальных сетях, чтобы не потерять.
Ставьте оценку, выбрав нужное количество звёзд ниже.
Пишите комментарии.
О новаторских идеях зодчих собора Святой Софии в Константинополе (ныне Стамбул) читайте на Дзен канале Архитектура.

Перенос столицы Римской империи в Константинополь в 324 г. и имперское покровительство, оказанное Церкви императором Константином и его преемниками, создали совершенно новые условия в христианском мире. На Западе вторжения варваров вскоре значительно ослабили влияние империи, но на Востоке оно оставалось в полной силе. Константинополь, «Новый Рим», называемый также и Византием – наименованием древнего города на Босфоре, избранного Константином в качестве местоположения новой столицы, – оставался столицей империи вплоть до 1453 г. Более тысячелетия он был признанным центром православного христианства для большей части Восточной Европы и Ближнего Востока. Термин Byzantium употребляется сегодня для обозначения и города Константинополя, и самой Восточной Римской империи, чтобы отличить то и другое от «Ветхого Рима» и языческой империи. Роль Константинопольской

Церкви в христианизации Востока почти во всем подобна успехам Римской Церкви на латинском Западе. Надо заметить, впрочем, что название «византиец», «византийский» (Byzantine) в Средние века употреблялось редко. «Византийцы» говорили по-гречески и называли себя ромеями (Romans). И на латинском Западе империю называли Romania, да и мусульмане именовали ее Рум.

1. Церковь и государство

Сохранение империи на Востоке обеспечило императору активную роль в делах Церкви. Это, однако, не означает, что взаимоотношения Церкви и государства в Византии можно выразить какой-нибудь простой формулой или понятием, наподобие «цезарепапизма». С одной стороны, не подлежит сомнению, что христианская империя унаследовала от языческих времен административный и финансовый порядок ведения религиозных дел и что этот порядок почти автоматически и без возражений был перенесен самим Константином на христианскую . Но с другой стороны, христианская вера была несовместима с эллинистическим и римским представлением об императоре как о божественном существе: единственным царем, единственным κύριος [господином] был Христос. Поэтому, следуя примеру Евсевия Кесарийского в его слове на погребение Константина (337 г.), византийцы видели в императоре полномочного представителя или вестника Христова, «равного апостолам» (ίσατιόστολος ), ответственного в особенности за распространение христианства среди языческих народов и за «внешние дела» христианской – управление и финансы (отсюда употребленный Евсевием титул императора: έττίσκοττος ιών έκτος [епископ внешних дел]).

Эта роль императора в делах Церкви так и не получила развития в виде фиксированной, юридически оформленной системы. Она была ясно обусловлена одним решающим фактором – православием императора. Императору-еретику подчиняться не следовало. Многочисленные герои веры – Афанасий Александрийский (f373), Иоанн Златоуст (t407), Максим Исповедник (662), Иоанн Дамаскин (Ϊ750), Феодор Студит (759–826) – почитались святыми после своей смерти, наступившей в результате противления императорской воле; в то же время память многих императоров, в частности, Констанция I (337–361), Льва III (717–741), Константина V (741–775) и Михаила VIII (1250–1282), была официально предана проклятию из-за того, что они поддерживали неправославные учения.

Наиболее близкий к теоретическому определению текст об отношениях Церкви и государства в Византии, Шестая новелла Юстиниана (527–565), называет священство и императорское достоинство «двумя величайшими Божьими дарами» человечеству и подчеркивает их общее божественное происхождение. Идеал, изображаемый Шестой новеллой, – это «гармония» между двумя властями. Та же идея общей ответственности перед Богом императора и Константинопольского патриарха выражена и в «Эпанагоге», введении в свод законов IX столетия. И все же эти тексты похожи скорее на благочестивое увещание, чем на юридическое определение. Византийцы хорошо понимали, как трудно на языке христианской веры выразить динамические и поляризованные отношения между «земным» и «небесным», «старым» и «новым», «мирским» и «священным».

В придворных церемониях и официальных текстах на императора часто переносили язык ветхозаветной монархии; но как Давид и Соломон были прообразами мессианского царства, так христианский император неизбежно рассматривался как образ Христа. Он созывал соборы и при желании всегда мог оказывать решающее влияние на церковные назначения, в том числе назначение Константинопольского патриарха и тех епископов, которые играли важную дипломатическую роль в византийских иностранных делах (Охридского архиепископа, русского митрополита и др.). Надо сказать, что между 379 и 1451 гг. из 122 Константинопольских патриархов 36 были силой низложены под давлением императоров .

Однако относительную зависимость патриаршего сана от императора надо рассматривать в контексте постоянной нестабильности самой императорской власти. Две трети всех византийских императоров были убиты или низложены, причем многие из них стали жертвами, по крайней мере частично, собственной религиозной политики.

2. Восточные патриархаты

Далее текст правила предоставляет епископу Константинополя юрисдикцию над гражданскими епархиями Понта, Асии и Фракии, создавая «патриархат», сопоставимый с теми патриархатами, которые уже были de facto под главенством Рима, Александрии и Антиохии, и наделяя столичного епископа также правом посылать епископов-миссионеров в «варварские земли» за пределами этих епархий.

Исторически утверждение константинопольского первенства Константинопольским и Халкидонским соборами было прежде всего направлено против чрезмерного влияния Александрии, склонной навязывать свое частное (и порой не без крайностей) толкование веры, начертанной в Никее и Ефесе, что императоры считали недопустимым. Действительно, соборы Константинополя и Халкидона дали определение веры, более приемлемое для Антиохии и Рима. Однако формулировка 28-го халкидонского правила подразумевала еще более серьезные следствия. В ней утверждалось, что привилегии «Ветхого Рима», как и новые привилегии Константинополя, были дарованы «отцами», а значит, имеют человеческое происхождение, а не восходят к λόγοι [словам] Христа, обращенным к апостолу Петру. В V веке идея о том, что римский епископ обладал первенством в силу преемства от Петра, твердо укоренилась в Риме и послужила главным аргументом папы Льва Великого (440–461) в его протесте против принятия 28-го правила в Халкидоне. К тому же господствующая в Риме интерпретация преимуществ восточных кафедр гласила, что эти преимущества также происходят от Петра, который лично проповедовал в Антиохии (см. ) и, согласно преданию, послал своего ученика Марка в Александрию. В этой схеме для первенства Константинополя не оставалось места. Но в глазах восточных эта схема выглядела вполне искусственной. Они не считали, что основание церкви апостолами дает ей какие-либо юрисдикционные права, поскольку в таком случае многие восточные города – и в первую очередь Иерусалим – могли претендовать на них, но толковали все преимущества, включая привилегии Александрии, Антиохии и даже Рима, в прагматическом ключе – как естественные следствия главенствующего положения этих городов. Поэтому новая роль Константинополя представлялась им вполне естественной.

Различие между восточным и западным подходами к проблеме первенства лучше всего видно на истории Иерусалимской Церкви. Упомянутая под своим римским именем Элии Никейским собором (правило 7), она оставалась в орбите влияния Антиохии, пока не обрела, пользуясь известностью как центр паломничества, после 451 г. в результате хитроумных интриг иерусалимского епископа Ювеналия (431–458) статус отдельного патриархата, включающего три области Палестины. Однако ее апостольское и даже Божественное происхождение никогда не шло в ход ради обоснования более высокого места в порядке патриархатов, чем пятое.

Поэтому когда император Юстиниан предпринял грандиозную попытку воссоздать всемирный характер империи путем отвоевания Запада, византийское видение Вселенской Церкви состояло в пентархии патриархов – Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима, объединенных верою, равных в правах, но строго связанных порядком приоритета, запечатленного имперским законодательством. Монофизитский раскол, ское завоевание и возвышение папства на Западе вскоре упразднили пентархию как конкретную историческую реальность, но она выживет как идеал византийского видения христианской вселенной.

3. «Великая церковь» Константинополя

С упадком древнего Рима и внутренними раздорами в остальных восточных патриархатах Константинопольская стала в VI-XI вв. самым богатым и влиятельным центром христианского мира. В качестве символа и выражения этого всеобщего авторитета Юстиниан выстроил церковь, которая и сегодня считается подлинным шедевром византийской архитектуры – храм Святой Премудрости, «Айя-София». Законченный поразительно быстро – за четыре с половиной года (532–537), – он стал сердцем христианской Византии. Термин «Великая церковь», первоначально относившийся к храму, стал обозначать и патриархат, кафедральным собором которого Св. Софии предстояло пребывать в течение девяти столетий. В самом общем и наглядном виде он представляет собой громадный прямоугольный зал, покрытый огромным куполом. Льющийся отовсюду свет, мраморные стены и золотые мозаики часто воспринимались как образ космоса, на который спустилось само небо. Ошеломляющее впечатление, производимое этим строением на греков, равно как и на иностранцев, зафиксировано во многих текстах того времени.

При Иоанне Постнике (582–595) столичный архиепископ усваивает титул «вселенского патриарха». Папа Григорий Великий воспринял это наименование как вызов папскому первенству, но на самом деле оно подразумевало не притязание на всеобщую юрисдикцию, а неизменное и, по сути, политическое положение в οικουμένη , т. е.

в orbis christianorum [христианском мире], в идеале возглавляемом императором. Вместе с последним патриарх отвечал за благополучие общества, временами замещая императора в качестве регента. Так было, например, в случае патриарха Сергия (610–638) при императоре Ираклии (610–641) и патриарха Николая Мистика (901–907,911–925) в период детства императора Константина VII. Соответствующие права и обязанности этой диархии императора и патриарха описаны во введении в свод законов IX века, известном как «Эпанагога».

Избрание патриарха определялось церковными канонами и имперскими законами. Юстиниан (новелла 174, издана в 565 г.) требовал, чтобы в избрании участвовала избирательная коллегия клириков и «именитых граждан» – нечто вроде коллегии кардиналов в Риме; однако миряне, за исключением императора, были вскоре отстранены от этого процесса. Согласно Константину Багрянородному , митрополиты синода избирали трех кандидатов с тем, чтобы император мог выбрать одного из них, оставляя в то же время за собой право иного выбора. Эта открыто признаваемая роль императора в избрании патриарха – формально противоречившая каноническим предписаниям против избрания клириков гражданскими властями – становится понятнее в свете политических функций «вселенского» патриарха в самом государстве.

После интронизации в Св. Софии патриарх управлял церковью вместе с «постоянным синодом», состоящим из митрополитов и большого штата чиновников. В его юрисдикцию входили гражданские епархии Асии, Понта и Фракии, которые в VII столетии состояли из 424 епископских кафедр в Азии и Европе . В VIII в. к патриархату были присоединены, за счет Римской Церкви, епархия Иллирика и южная Италия. Кроме того, сюда нужно добавить подчиненные патриархату многочисленные миссионерские епархии Кавказа, Крыма и славянских земель. Впечатляющее новое расширение патриархата произошло при обращении Руси (988 г.).

Выбираемые в ранний период большей частью из белого духовенства Константинополя, а после XIII в. в основном из монашества, причем иногда возвышаемые прямо из положения мирян, патриархи за редким исключением были образованными людьми и порой подлинными святыми. Список Константинопольских патриархов включает такие имена, как (379–381), Иоанн Златоуст (398–404), Тарасий (784–806), Никифор (806–815), Фотий (858–867, 877–886), Арсений Авториан (1255–1259, 12611265), Филофей Коккин (1354–1355, 1364–1376). С другой стороны, частые политические бури двора и нескончаемые христологические споры с необходимостью вовлекали в свою орбиту патриархов. Некоторые из них, как Несторий (428–431), вошли в историю с репутацией ересиархов. Другие, особенно во время царствования Ираклия и Констанция II, следуя тогдашнему имперскому политическому курсу, поддержали монофелитство. Это произошло с Сергием (610–638), Пирром (638–641), Павлом (641–653) и Петром (654–666). Они были осуждены как еретики Шестым Вселенским собором (680 г.).

Римские папы никогда формально не признавали за Константинопольскими епископами титул «вселенский патриарх» и порой добивались от Константинополя словесного признания собственной «Петровой» интерпретации римского первенства. Тем не менее им не оставалось ничего иного, как признавать реальное влияние имперской церкви, особенно во время посещения Константинополя. Один из них, папа Мартин I (649–655), был даже осужден и низложен в Константинополе церковным судом под председательством монофелита патриарха Петра.

Итак, Константинопольский престол, с его «равными преимуществами» с «Ветхим Римом», играл важную роль в истории, но, несомненно, никогда не притязал на харизму вероучительной непогрешимости.

4. Арабское завоевание и иконоборчество

Когда в VII веке исламская буря обрушилась на древние христианские византийские области Палестины, Сирии, Египта и Северной Африки, докатившись до самых врат Константинополя, большинство христиан в этих землях уже порвало связи с имперской Православной Церковью. Египет с середины V в. был почти полностью монофизитским; то же надо сказать об армянских регионах на востоке Малой Азии и по крайней мере о половине населения Сирии. Усилия Юстиниана и позже догматические компромиссы Ираклия и его монофелитских преемников не привели к религиозному объединению империи. Более того, раскол, начавшийся спором между грекоязычными богословами о правильном определении личности Иисуса Христа, развернулся в культурный, этнический и политический антагонизм. На Ближнем Востоке халкидонское было к тому времени представлено почти исключительно греками, лояльными к империи, тогда как общины коренных жителей – коптов, сирийцев и армян – отказывались принимать веру Халкидонского собора и возмущались грубыми попытками императорской власти изгнать их вождей и силой навязать религиозное согласие.

Монофизитский раскол, за которым последовало арабское вторжение, чей успех отчасти был обязан раздорам меж христианами, оставил Константинопольского патриарха одного быть главным представителем восточного христианства в границах империи. Конечно, в Александрии, Антиохии и особенно в Иерусалиме оставалось небольшое число православных (или «мельхитов», т. е. «роялистов»), возглавляемых своими патриархатами, но они имели мало влияния во Вселенской Церкви. В течение долгих веков ской оккупации для них главной проблемой было выживание, и решалась она преимущественно поиском и получением культурной, моральной и материальной помощи из Константинополя.

Уменьшенная до размеров восточной Малой Азии, южных Балкан и южной Италии, Византийская империя нашла силы для успешного противостояния исламу. Но во время этой борьбы, в период между 726 и 843 гг., византийские христиане пережили тяжелый кризис, во многом сформировавший облик средневекового византийского христианства – кризис иконоборчества, окончившийся торжеством православного иконопочитания.

Догматическую, философскую и богословскую почву византийского иконоборчества невозможно свести к простой схеме. Отвращение к употреблению образов и преклонению перед ними в богослужении восходит к запрету любого изображения Бога в Ветхом Завете. Иконоборчество находилось в согласии и со своего рода платоническим спиритуализмом, популярным среди христиан-греков, чем объясняется существование враждебного образам течения в раннем христианстве. Однако несомненно, что иконоборческое движение VIII века началось по инициативе императоров и имело политический смысл в рамках борьбы империи против ислама. В самом деле, убеждение в абсолютной трансцендентности и невидимости Бога и резкая полемика против христианского «идолопоклонства» составляли существенную часть мусульманской антивизантийской пропаганды. Императоры Лев III (717–741) и Константин V (741–775), покровители иконоборчества, решили «очистить» христианскую от «идолопоклонства», чтобы успешнее бороться с исламской идеологией.

Как только по распоряжению Льва III (начиная с 726 г.) иконы Христа, Богородицы и святых начали удалять из публичных мест и церквей, патриарх Герман (715–730) и папа Григорий II (715–731) встали на защиту почитания икон, а живший в завоеванной мусульманами области богослов Иоанн Дамаскин написал трактаты, направленные против иконоборчества. Аргументация защитников иконопочитания заключалась в том, что хотя Бог невидим по природе, Его можно и нужно изображать в Его человеческом естестве – как Иисуса Христа. С точки зрения православных, иконоборчество было равносильно отрицанию Боговоплощения. Иконоборческий собор, созванный императором Константином V в 754 г., ответил на это, что изображение Христа в Его человеческой природе означает или отрицание Его Божества, которое неотделимо от Его человечества, или несторианское рассечение Его единого Лица на два существа. Споры продолжались – главным образом на этих христологических основаниях – более столетия. Иконоборческие гонения были жестокими, и православные числят много мучеников той поры. Кроме Иоанна Дамаскина , почитание икон защищали два крупных византийских богослова – Феодор Студит (759–826) и патриарх Никифор (806–815). Народная поддержка иконопочитания направлялась влиятельными и многочисленными монашескими общинами, которые мужественно встретили гнев императора. Наконец, в 787 г. императрица Ирина собрала Седьмой Вселенский собор (известный также как Второй Никейский), который осудил иконоборчество и подтвердил почитание (προσκύνησις ) икон, четко отличая его от поклонения (λατρ €ΐα ), которое подобает одному Богу. После вторичного подъема иконоборчества последовало окончательное «Торжество Православия» в 843 г.

Последствия этого кризиса носили как богословский, так и культурный характер. На православном Востоке образы были навсегда признаны главными средствами богообщения, так что искусство, богословие и духовность оказались неразрывно связаны друг с другом. В то же время борьба за иконы укрепила авторитет монашества, получившего большее, чем в предшествующие столетия, признание в качестве действенного противовеса в византийском обществе произволу императорской власти. Но в то же время иконоборческий кризис способствовал отчуждению между восточной и западной половинами христианского мира. Поглощенные борьбой с исламом, императоры-иконоборцы небрегли своей властью и влиянием в Италии. Более того, в отместку за противодействие пап их религиозной политике они передали Иллирик, Сицилию и южную Италию из папской юрисдикции в константинопольскую. Униженный и брошенный своими традиционными покровителями, в страхе перед лангобардским вторжением, папа Стефан II встретил короля франков Пепина Короткого в Понтионе (754 г.), признал его покровительство и добился его помощи в создании папского государства в Италии, составленного из прежних византийских территорий.

5. Миссионерство: обращение славян

Утрата ближневосточных земель под натиском арабов и постепенное отчуждение между Западом и Востоком могли превратить Константинопольский патриархат в центр этнически и культурно ограниченной греческой церкви. Однако сразу же после окончания иконоборчества Византийская Церковь предприняла впечатляющий миссионерский поход в Восточную Европу.

В 860–861 гг. два брата из Фессалоник, Константин и Мефодий, успешно проповедовали крымским хазарам. В 863 г., в ответ на просьбу моравского князя Ростислава прислать миссионеров из Византии они были посланы к славянам в центральную Европу. Моравская миссия двух братьев началась с полного и буквального перевода Писания и богослужения на язык славян. В ходе миссии братья создали новый алфавит и терминологию, пригодную для христианского употребления. Более того, ссылаясь на чудо Пятидесятницы (), когда апостолы получили дар говорения на многих языках, они обосновали необходимость перевода основных христианских текстов на родной язык каждого народа. Эта стратегия братьев натолкнулась на яростное сопротивление проповедовавших там же франкских миссионеров, с которыми братья вступили в спор в Моравии, а затем в Венеции, обвиняя их в «трехъязычной ереси» (т. е. в убеждении, что христианское богослужение может совершаться только на еврейском, греческом и латыни). В предисловии к Евангелию от Иоанна, переведенному славянским стихом, Константин (более известный под своим монашеским именем Кирилл), защищая право славян слышать Слово на своем языке, перефразирует ап. Павла (): «Я бы лучше сказал пять слов, которые понятны всем братьям, нежели десять тысяч непонятных» . В конце концов византийские миссионеры под давлением немецкого духовенства вынуждены были оставить Моравию. Тем не менее, прибыв в Рим, они заручились официальной поддержкой пап Адриана II (867–872) и (872882). По смерти в Риме Константина-Кирилла папа Адриан рукоположил Мефодия во епископа Сирмийского и возложил на него миссию у славян. Однако папский авторитет оказался недостаточным для обеспечения успеха миссии. Немецкие епископы, осудив Мефодия, заключили его в тюрьму, и Моравия вошла в сферу влияния латинского христианства. В итоге вся средневековая западная церковь усвоила принцип, согласно которому богослужение должно совершаться только на латыни, что резко отличалось от византийского миссионерства, основанного на переводах и употреблении национальных языков. Моравские ученики Константина-Кирилла и Мефодия нашли убежище в Болгарии, особенно в македонском центре Охрид (св. Климент, св. Наум), где славянское успешно развивалось по византийскому образцу.

Обращение Болгарии практически совпало по времени с моравской миссией. Как в Моравии и многих других частях Европы, обращение, почву которого готовили миссионеры и дипломаты из Византии, совершалось через правителей страны. Так в 865 г. хан Борис Болгарский стал христианином, причем крестным отцом его был император Михаил III. После попытки присоединения к юрисдикции Рима (866–869) Борис окончательно ввел свою страну в византийскую религиозную орбиту. Его сын и наследник Симеон (893–927) и затем западно-болгарский царь Самуил (976–1014) превратили свои столицы – соответственно Преслав и Охрид – в крупные религиозные центры, где славяне успешно усваивали богослужение, богословие и религиозную культуру Византии. Поскольку же византийские каноны в принципе допускали множественность церковных центров, болгарские цари учредили в своих столицах независимые патриархаты. Но так как они стали претендовать и на императорский титул, Византия, восстановив свою былую военную мощь, особенно при императоре Василии II (976–1025), временно упразднила независимость Болгарии. При этом, однако, она не упразднила полностью принципы и практику отправления богослужения на славянском языке.

В тот же период совершалась и византийская миссия в русском народе. В послании восточным патриархам 867 г. патриарх Фотий объявил, что русские обратились в христианство и приняли епископа из Константинополя. Это первое обращение ограничивалось небольшой группой соседних с Византией городов Крыма. Более значительным событием было обращение могущественной киевской княгини Ольги (957 г.), принявшей имя Елены в честь царствующей византийской императрицы и, наконец, «крещение Руси» в 988–989 гг. при князе Владимире, который принял имя Василия и даже женился на сестре императора Василия II, Анне. При Владимире византийское Православие стало государственной религией русских княжеств с их главными центрами в Киеве и Новгороде.

Наконец, византийские памятники сообщают в тот же период о миссионерской деятельности на Кавказе, особенно среди аланов, предпринятой по инициативе патриарха Николая Мистика (901–907,911–925).

Таким образом, около начала второго тысячелетия Византийская Церковь осуществляла свое служение на территории, простиравшейся от северных регионов до оккупированного арабами Ближнего Востока и от Адриатики до Кавказа. Ее центр Константинополь, казалось, не имел себе равных не только в силе и богатстве, но и в интеллектуальных, художественных и литературных достижениях.

6. Раскол между Востоком и Западом

Некоторое богословское размежевание между греческим Востоком и латинским Западом восходит по крайней мере к IV столетию. К примеру, троичное богословие выражалось по-разному каппадокийскими отцами и бл. Августином: если греки настаивали скорее на четком различении Лиц, то латиняне придавали большее значение философским определениям Бога как единой простой сущности. По отношению к монофизитству латиняне и греки часто также занимали расходящиеся позиции: «Ветхий Рим» предпочитал строго держаться подлинной халкидонской формулы о «двух естествах», тогда как Константинополь склонен был вспоминать слова св. Кирилла Александрийского об «одной воплощенной природе». Возрастало и число дисциплинарных и богослужебных расхождений.

Однако более всех иных различий напряжение в отношениях между Востоком и Западом начали создавать экклезиологические вопросы, особенно же возрастающее расхождение в понимании римского первенства. Как мы уже видели, ведущее положение Рима, против которого Византия никогда не возражала, объяснялось (как и преимущества ряда восточных престолов) прагматическими соображениями, тогда как апостольское происхождение кафедры не играло решающей роли. Это прагматическое объяснение было запечатлено в соборных постановлениях, которые Восток считал общей традицией, хотя римляне в свое время и протестовали против обнародования текстов, отрицавших, что Рим получил свое первенство от Христа через апостола Петра. К счастью, в течение ряда столетий обе стороны воздерживались от того, чтобы доводить эти расхождения до полного разрыва отношений. Однако в IX, X и XI веках начали накапливаться конфликты, в которых культурные и политические элементы переплелись с догматическими и дисциплинарными вопросами.

В иконоборческий и последующий за ним периоды главным источником конфликта стала проблема Filioque. Запад включил в Никео-Цареградский , служивший выражением основ вероучения всей Церкви, латинское слово Filioque. Эта вставка, впервые появившаяся в Испании в VII в., означала, что Святой Дух исходит от Отца и Сына. Расширенный текст Символа быстро стал популярен – отчасти из-за того, что он лучше соответствовал Августинову объяснению Троицы, чем исходный текст, – и в VIII в. вошел в употребление во франкской Европе. Карл Великий и его богословы, искавшие повод обвинить свою соперницу, восточную империю, в ереси, отказались признавать постановления Седьмого Вселенского собора (787 г.) из-за содержавшихся там исходной формы Символа и традиционных греческих формулировок тринитарного догмата. Так называемые «Libri Carolini», направленные Карлом папе в обоснование своей позиции, стали первым письменным памятником полемики, которой суждено было продолжаться столетиями. Вначале папы стояли на стороне греков и противились внесению вставки в Символ. Только в 866 г. папа Николай I оказал поддержку действовавшим в Болгарии немецким миссионерам, неявным образом потворствуя распространению Символа со вставкой среди новообращенных болгар. Патриарх Фотий, числивший Болгарию в составе своей юрисдикции, стал первым греческим богословом, давшим решительный отпор Filioque. Конфликт между папой Николаем и Фотием, касавшийся вопроса о власти не менее, чем проблемы Filioque, был в конце концов улажен. В 879–880 гг. на соборе, в присутствии легатов папы , вставка была осуждена и объявлено примирение между Римом и Константинополем. Однако франкское влияние на ослабленное папство X столетия привело к почти механическому принятию Filioque в Риме (вероятно, в 1014 г.), что сделало раскол практически неминуемым.

Разделению способствовали и некоторые вопросы дисциплинарной и богослужебной практики. Сюда относится употребление опресноков в латинской Евхаристии, принудительный целибат священства на Западе (тогда как на Востоке рукоположение состоящих в браке разрешалось) и различия в правилах поста. Такого рода вопросы вышли на первый план особенно во время известного инцидента, столкнувшего легатов папы Льва IX с патриархом Михаилом Керуларием (1054 г.). Это столкновение часто ошибочно считается началом раскола; на самом же деле оно явилось скорее неудачной попыткой исправить уже существовавшее размежевание.

По мере продолжения полемики, значительно усилившейся из-за народной ненависти после разграбления Константинополя крестоносцами во время Четвертого крестового похода в 1204 г., к ней добавились новые пункты, такие как латинское учение о чистилище и спор о точном моменте преложения Св. Даров на Евхаристии («установительные слова» в латинской традиции, которым греки противопоставляли присутствующее во всех восточных литургиях после установительных слов призывание Святого Духа, или эпиклезис). Все эти вопросы, как и проблему Filioque, можно было решить, если бы обе церкви смогли достичь согласия относительно критерия авторитетности. Но папство, в особенности после григорианских реформ XI в., не допускало никаких сомнений в единственности своего авторитета. С византийской стороны официальная позиция церкви всегда состояла в том, что разногласия между церквами должны улаживаться только на соборах и что первенство чести Рима не освобождало папу от ответственности перед соборным решением.

В поздневизантийский период папы и императоры династии Палеологов (1261 –1453) предпринимали неоднократные попытки вернуть утраченное единство. В 1274 г. представители императора Михаила VIII присутствовали на Лионском соборе, где было зачитано личное исповедание веры императора, признающее римскую веру. Исходя в первую очередь из политических соображений, Михаил навязал Константинопольской Церкви в патриархи сторонника унии Иоанна Векка. Но такая, введенная, по существу, силой уния прекратилась со Михаила (1282). В 1285 г. собор в Константинополе официально отверг ее и утвердил подробное – и в определенном смысле непредвзятое – опровержение Filioque, составленное патриархом Григорием Кипрским (1283–1289). Переговоры об объединении велись и в течение всего XIV столетия, которое стало свидетелем личного обращения в Католичество императора (1369); впрочем, церковь не последовала в этом за своим императором, и он сам впоследствии молчаливо отказался от своего обращения. Именно соборное движение на Западе вызвало радикальные изменения в позиции папства по отношению к идее подлинного объединительного собора. После долгих предварительных переговоров с папами Мартином V и Евгением IV император Иоанн VIII, патриарх Иосиф и многочисленные представители греческого духовенства прибыли в Феррару, а затем во Флоренцию, где наконец состоялся собор (1438–1439), когда над Византией уже вплотную нависла угроза турецкого завоевания. После многомесячных споров изнуренная греческая делегация подписала декрет об унии, признававший основные вероучительные положения Римской Церкви. Лишь один греческий епископ; Марк Ефесский , отказался подписывать унию, но по возвращении делегации в Византию его позиция была поддержана абсолютным большинством народа и духовенства. Падение Константинополя в 1453 г. положило конец самой унии и дальнейшим переговорам.

Этот раскол, ставший результатом постепенного отчуждения, невозможно формально связать ни с какой определенной датой или конкретным событием. Но первопричина его, несомненно, лежит в различном понимании вероучительного авторитета, который для Запада сосредоточился в личности папы, тогда как Восток никогда не считал, что какое-либо отдельное лицо или учреждение может формально гарантировать истину, и не ставил никакой авторитетный центр выше соборного процесса, в котором участвуют епископы, но который также требует согласия народа.

7. Богословие и каноническое право

В течение всей своей истории Византия поддерживала непрерывную традицию учености, восходящую к античности и греческим отцам Церкви. Хотя императорский университет в Константинополе и, в частности, отдельная патриаршая школа готовили будущих государственных и церковных чиновников, эти учреждения не были ни единственными, ни даже главными центрами богословского развития. Византия никогда не знала того расцвета университетов и формальной схоластики, которое играло такую огромную роль на Западе начиная с XII в. Большинство византийских богословов трудились на церковной кафедре или в монашеской общине. Надо отметить также, что богословие никогда не было монополией духовенства. Богословские сочинения публиковали не только епископы или монахи, но и образованные миряне.

Отсутствием организованной школьной системы, возможно, объясняется то обстоятельство, что византийские богословы редко пытались дать систематическое изложение своего богословия. Преп. Иоанн Дамаскин ок. 753) написал «Точное изложение православной веры», но эта работа – не более чем краткий учебник, точно следующий формулировкам, принятым в прошлом, а не оригинальная «система». Обычно византийские богословы ограничивались разработкой отдельных вопросов или опровержением современных им ересей. Это отсутствие систематичности, однако, не означает, что они не верили в действенность богословия. Напротив, византийская духовность, богослужение и мысль всегда утверждали возможность общения с Богом, доступную каждому христианину в жизни Церкви. Но эта доступность не относится к самой Божией сущности , трансцендентность которой делала интеллектуальные или философские концепции – основу всех упорядоченных богословских «систем» – бесполезными или, по крайней мере, неубедительными. Это одновременное сознание божественной трансцендентности и доступности хорошо выражено св. Григорием Нисским , одним из самых выдающихся греческих отцов Церкви. «Если речь о Боге, – писал он, – то, когда вопрос о сущности, время молчать (см. ); а когда о какомлибо благом действии, ведение о котором нисходит и до нас, тогда время возглаголать силы, возвестить чудеса, поведать дела, и до сих пределов пользоваться словом» .

Определение канона Писания – основного источника всего христианского богословия – на Востоке не приняло окончательной формы до Трулльского собора (692 г.), утвердившего так называемый «расширенный» канон, включающий те ветхозаветные книги, которые сохранились на арамейском и греческом (называемые также «неканоническими» ). Но некоторые более ранние отцы стояли за «краткий» (еврейский) канон, и даже Иоанн Дамаскин в VIII в. считал Книгу Премудрости Соломоновой и Книгу Премудрости Иисуса, сына Сирахова, «превосходными», но не включал их в собственно канон. Книга Откровения обычно исключалась из канона в IV и V вв. и так и не вошла в Византии в богослужебное употребление.

Учительство Церкви, которое явно не ограничивалось одним Писанием, находило свое наиболее авторитетное выражение в так называемых «вселенских» соборах. Таковыми официально признавались семь соборов. Это Никейский I (325), Константинопольский I (381), Ефесский I (431), Халкидонский (451), Константинопольский II (553), Константинопольский III (680) и Никейский II (787). Формально авторитет собору в империи придавали созыв и признание его императором, но для Церкви необходимо было еще устойчивое согласие относительно решений собора, или его «рецепция». Так, некоторые соборы – Ефесский II (449), Иерийский (753), Флорентийский (1438–1439) – получили императорскую санкцию, но были в конечном итоге отвергнуты . Другие же, хотя формально не были «вселенскими», признаны в высшей степени авторитетными, например, Фотианский «великий собор в Св. Софии» (879–880) и Константинопольские соборы 1341, 1347 и 1351 гг., утвердившие различение между сущностью и энергией в Боге в связи с так называемыми «исихастскими спорами».

Тринитарное богословие каппадокийских отцов (IV в.) и халкидонская и постхалкидонская христология в том виде, в каком она определена признанными вселенскими соборами, составляют фундамент всей богословской мысли, как мы уже видели при рассмотрении иконоборчества. На этот же фундамент следует опираться в понимании так называемого «мистического богословия» византийцев.

Термин «мистическое богословие» происходит от названия одного из трактатов Псевдо-Дионисия (V-VI вв.) и означает, что общение с Богом невозможно сравнить ни с какой формой тварного знания и что наилучшим образом оно выражается в отрицательных, или «апофатических», терминах: не есть ничто из того, что тварный человеческий ум способен постичь. Но вместе с тем греческое святоотеческое предание утверждает, что цель человеческой жизни – обожение (θέωσις ), ставшее возможным в Богочеловеке, Иисусе Христе. Наиболее точно выраженное, вероятно, самым одаренным из всех византийских богословов, преп. Максимом Исповедником (ок. 580–662), который был и главным борцом против монофелитства, учение об обожении вдохновляло многих духовных писателей и мистиков. Византийцы, как правило, признавали, что поскольку учение об обожении «во Христе» невозможно свести к рациональным категориям, его наилучшим образом выражают те, кто знает его на собственном опыте. Византийское христианство в целом больше, чем латинский Запад, доверяло святым и пророкам как авторитетам в богословии. Вероятно, величайший и самый удивительный из византийских пророков и мистиков – Симеон Новый Богослов («(«1022). В некоторых кругах, особенно монашеских, харизматический мистицизм мог даже вести к отказу от таинств и церковной организации. Эти сектантские формы харизматизма, неоднократно осужденные, известны как мессалианство и богомильство.

Одним из трудных интеллектуальных и духовных вопросов было для византийского богословия определение отношения между христианской верой и наследием древнегреческой философии. Будучи греко-язычной цивилизацией, Византия хранила писания античных авторов, и в каждом поколении находились ученые и мыслители, увлекавшиеся античной философией. Некоторые из них, следуя примеру Оригена (ок. 254), пытались сочетать греческую философию с христианским откровением. Хотя Ориген и оригенизм были осуждены (Пятым Вселенским собором в 553 г.), понятия, пришедшие из греческой философии, продолжали быть необходимым средством выражения основных христианских догматов. Но в то же время очень многие византийские богословы, особенно среди монахов, настаивали на принципиальной несовместимости «Афин» и «Иерусалима», Академии и Евангелия. Особенно враждебно относились они к платоновскому идеализму и спиритуализму, который считали несовместимым с христианским учением о Боговоплощении. Временами они добивались от церковных властей официального осуждения платонизма (ср. в особенности случай Иоанна Итала, 1075–1077). Вплоть до падения Византии ученые гуманисты (напр., Михаил Псёлл, Феодор Метохит, Никифор Григора, Виссарион, Гемистий Плифон и др.) стойко защищали наследие античности, но им постоянно приходилось преодолевать сопротивление. Это напряжение так никогда и не было снято, так что в этом смысле византийская христианская традиция явным образом контрастирует с современным ей латинским Западом, где со времен зарождения схоластики складывался новый синтез греческой философии и христианского богословия.

Как византийское богословие избегало рационально оформленной систематизации, так Византийская Церковь никогда не связывала себя исчерпывающим кодексом церковных канонов. Соборы издавали правила, относящиеся к структуре Церкви и управлению ею, к церковной дисциплине, но все они отвечали на нужды конкретных ситуаций. Канонические требования считались абсолютными, поскольку отражали неизменные нормы христианского вероучения и христианской нравственности, но во многих случаях Византийская Церковь признавала и возможность сохранения тех же самых норм не буквой закона, но милостью и снисхождением. Такое применение закона называется οικονομία . В Новом Завете этот термин употребляется для обозначения Божьего замысла о спасении людей (οικονομία , признав законность ребенка, родившегося у императора Льва VI (886–912) от его неканонического четвертого брака, но отказался признать законность самого брака.

Источники византийского канонического права в составе самого нормативного и полного компендиума – так называемого «Номоканона в сорока титулах», опубликованного патриархом Фотием в 883 г. и включавшего имперские законы (νόμοι ) и церковные правила (κανόνες ) – включают так называемые «Апостольские правила» (сборник правил, отражающих церковную практику в Сирии в IV в.), правила вселенских соборов, собрания правил «поместных» соборов (главным образом IV в.) и еще одно собрание – «правила св. отцов», т. е. антологию мнений выдающихся епископов древней Церкви. Во многих случаях эти материалы должны. были использоваться скорее как авторитетные прецеденты, чем как формальные законы. Собранные в один «Номоканон» вместе с имперскими законами, они регулировали дисциплинарные вопросы, устанавливали принципы избрания епископов и определяли границы церковных областей и патриархатов. Позже византийские канонисты употребляли эти тексты вместе с комментариями к ним XII в. (период развития канонического права) Вальсамона, Зонары и Аристина.

8. Богослужение и гимиография

Центральное место литургии в жизни византийских христиан отмечали как сами византийцы, так и иностранцы. Послы русского князя Владимира, прибывшие в Константинополь в 987 г., вспоминали богослужение в величественном храме Св. Софии – «Великой церкви», построенной Юстинианом, – как переживание «небесной» реальности. Первоначальная форма богослужения складывалась под непосредственным влиянием Антиохийской Церкви, с которой новая столица была тесно связана в конце IV и начале V вв. По мере того как Константинополь превращался в центр всего христианского мира, его богослужебная практика становилась все более эклектичной. В период позднего Средневековья «Типикон» (Ordo ) Великой церкви сочетался с монашескими традицими, в особенности Студийского монастыря, породив синтетический богослужебный устав, который, в свою очередь, включил (в XIII и XIV вв.) литургические традиции Лавры св. Саввы в Палестине.

К IX в. в обычном употреблении были два евхаристических канона, авторство которых приписывалось св. Василию Великому и св. Иоанну Златоусту. Переведенные на многие языки, они стали общим достоянием всего православного мира. В некоторых местах служилась и древняя литургия, приписываемая ап. Иакову. Начиная с VI в., евхаристическая литургия, которая теперь совершалась в огромном кафедральном соборе Св. Софии в присутствии многочисленного народа, украшается рядом символических действий, теряя при этом многие черты своего первоначального общинного характера. Символические истолкования, навеянные в особенности книгой Псевдо-Дионисия «О церковной иерархии», представляли литургию земным изображением небесной реальности, стоящим между отдельными христианами и Богом. Идеи такого рода были прежде всего результатом внедрения в христианское мышление неоплатонических идей. Тем не менее исходный, преимущественно доконстантиновский смысл литургии был в общем хорошо сохранен в центральных частях самого литургического последования, в отличие от его истолкований. Поздние комментаторы, например, Николай Кавасила в XIV в., заново открыли христоцентрическое, общинное и сакраментальное измерения Евхаристии.

Помимо центрального таинства Евхаристии, византийская традиция настаивала на важности крещения (совершаемого всегда тройным погружением), миропомазания (эквивалента западной конфирмации, но совершаемого священником, который помазывает святым миром) и других таинств, в число которых иногда включались пострижение в монахи и погребение .

После слияния «кафедральной» и «монашеской» литургических традиций богослужебный год всегда сочетает несколько циклов, для каждого из которых сложился свой гимнографический материал. Суточный цикл отражен в «Часослове» (Ώρολόγιον ) и содержит тексты неизменяемых частей вечерни, повечерия (άπόδ €ΐπνοι μ€σονυκτικόν ), утрени (ορθρος ) и четырех «часов». Пасхальный цикл добавляет изменяемую часть к годовому и суточному кругам. Он включает период Великого поста, песнопения которого составляют книгу под названием «Постная Триодь» (Τριώδιον ), и период самого празднования Пасхи, песнопения которого составляют «Цветную Триодь» (Π €ντηκοστάριον ). Восьминедельный цикл, начинающийся после Пятидесятницы, повторяется в течение всего года; его песнопения составляют «Октоих» (Όκτώηχος , «Осьмогласник»), Наконец, двенадцать частей «Минеи» (Μηναίον , «Книги месяцев») содержат все гимнографические материалы, относящиеся к памяти святых на каждый день. Подробные и весьма сложные указания относительно различных комбинаций, зависящих от изменения даты Пасхи, даны в «Типиконе», который окончательно сложился к XIV в.

Из всех христианских средневековых традиций византийская располагает богатейшим гимнографическим наследием. Поэтические и богословские по своему характеру, византийские песнопения составляют огромный литературный корпус, часто в истории служивший плодотворной заменой и школы, и церковного амвона. К сожалению, византийские neuntes, т. е. нотные знаки, до сих пор не расшифрованы, за исключением богослужебных рукописей позднего периода (XIII-XIV вв.). Показано было, однако, что византийская музыка восходит к еврейским синагогальным традициям раннехристианского периода и что ее средневековая форма была подобна западному григорианскому хоралу, хотя, вероятно, богаче его.

Сочиняя свои песнопения, византийские гимнографы должны были сочетать богословские познания, поэтическое и музыкальное искусство. В их числе – великий Роман Сладкопевец (VI в.) и множество авторов иконоборческого и последующего периодов (Андрей Критский, Иоанн Дамаскин, Косма Маюмский, Феодор Студит). Роман писал кондаки (κοι τάκια ), или поэтические проповеди , состоящие из метрических строф, исполняемых певчим, за которым собрание повторяло рефрен. Вероятно, самый известный византийский кондак – так называемый Акафист Божией Матери, чья популярность не снижается в течение многих столетий. В VII и VIII вв., однако, кондаки в большинстве случаев уступают место более структурированным и утонченным формам литургической поэзии – канонам, сочетавшим в себе библейские песни, такие как , и Песнь Богородицы (), с новосочиненными песнопениями.

Шмнографическое творчество, в общем следовавшее образцам VIII и IX вв., продолжалось в течение всего Средневековья.

9. Наследие христианской Византии

В период династии Палеологов (1258–1453) Византия едва пережила уверенное наступление турков в Малой Азии, а затем на Балканах. Тем не менее в течение этого периода Константинопольский патриархат, приспосабливаясь к новым политическим условиям, не только успешно удерживал свою юрисдикцию над огромными территориями, но и наращивал свое влияние и авторитет. Во время латинского нашествия на Константинополь (1204–1261) патриархат, находясь в изгнании в Никее, продолжал пользоваться признанием как церковь-мать православных славян. Патриарх в изгнании был мягче и великодушнее к славянам, чем его предшественники, занимавшие столичный престол империи в зените ее могущества. В 1219 г. он поставил св. Савву первым архиепископом независимой Сербской Церкви, в 1235 г. признал Болгарский патриархат в Тырново. В 1261 г. патриархат вернулся в Константинополь, отвоеванный у латинян. В течение всего этого периода Русь, которой предназначено было стать самой могущественной наследницей византийской цивилизации, оставалась под строгим церковным контролем патриарха. Когда большинство русских княжеств были завоеваны монголами (1237–1240), «митрополит Киевский и всея Руси», назначаемый из Византии и часто грек по рождению, оставался единственной и самой влиятельной силой на Руси. В политическом смысле его престиж поддерживался хорошими дипломатическими отношениями между византийским двором и Сараем, резиденцией монгольских ханов на нижней Волге. Оставив свой традиционный престол в Киеве, разрушенном монголами, митрополит переместил кафедру на север Руси, сначала во Владимир (1300), а затем в Москву (1328), которая в конечном итоге стала политической и церковной столицей Руси. Это возвышение Москвы, поддержанное Византией, вызвало центробежные движения в западных епархиях Русской митрополии. В короткие периоды в XIV в., под давлением литовского великого князя и польского короля, патриарх вынужден был поддержать создание отдельных митрополий в Новогрудке (Литва) и Галиче (оккупированная Польшей Галичина). Но в 1390 г. успешная церковная дипломатия Византии смогла снова объединить митрополию.

Эта чрезвычайная дипломатическая активность патриархата повсюду в Восточной Европе основывалась уже не на императорской силе – теперь уже ничтожной, – но на авторитете Константинополя как духовного и интеллектуального центра «содружества» народов. Особую роль в поддержании культурных связей играли монастыри. «Исихастское» возрождение, утвержденное в Константинополе рядом соборов (1341, 1347, 1351 гг.), отозвалось эхом во всех православных странах. Гора Афон, центр исихастской духовности, был международным центром, где греческие, славянские, молдавские и грузинские монахи получали духовное воспитание, переписывали рукописи, переводили греческие тексты на свои языки и часто служили в качестве дипломатических эмиссаров патриархата. Нередко они занимали епископские кафедры в разных частях Восточной Европы.

Однако вскоре Сербия (1389) и Болгария (1393) пали под натиском оттоманских турок, а гармоничные отношения между Константинопольской церковью-матерью и дочерней церковью Руси были нарушены событиями, связанными с Ферраро-Флорентийским собором (1438–1439). Грек Исидор, поставленный в Византии на кафедру Русской митрополии, подписал во Флоренции декрет об унии, но по возвращении в Москву (1441 г.) был отвергнут своей паствой. В 1448 г. русские епископы, без обращения к Константинополю, избрали его преемника, митрополита Иону, и истолковали падение Византии под натиском турок (1453) как божественное возмездие за предательство Православия во Флоренции.

Несмотря на эти трагические события, интеллектуальный и духовный динамизм, проявленный Византийской в последние годы своего существования, сделал возможным выживание того, что французский историк Шарль Диль назвал «Byzance apms Byzance» [Византией после Византии]. Константинопольский патриархат продолжал существовать в пределах Оттоманской империи. Патриарх уже не мог служить в величественном соборе Св. Софии, превращенном в мечеть, но по распоряжению султана стал политически ответственным за все христианское население империи, что дало ему новую власть не только над греками, но и над балканскими славянами и румынами. Сохраняя все благолепие византийского богослужения, поддерживая традиции монашеской духовности, особенно на Афоне, патриархат иногда становился жертвой мусульманских гонений и коррупции оттоманского двора, но сохранил свое византийское наследие для Нового времени.

Между тем русский великий князь Иван III женился на племяннице последнего византийского императора (1472), и русские начали смотреть на свою могущественную столицу, Москву, как на «новый Константинополь», или «третий Рим». И все же именно от подвластного туркам Константинополя московские князья искали и добивались признания своего царского титула и учреждения Московского патриархата в 1589 г. Даже для них византийское наследие сохраняло свою силу.

Под влиянием нашествия варваров на Италию и разложения всего строя античной жизни быстро утрачивал своё величие, новая столица приобретала все большее и большее значение, и вскоре сделалась средоточием блестящей цивилизации, распространившейся отсюда на весь Восток и даже на западные страны .

Характерные черты византийского зодчества

Заимствовав формы от античной архитектуры , византийское зодчество постепенно их видоизменяло и в течение V века выработало, преимущественно для храмоздательства, тип сооружений, по плану и всей конструктивной системе существенно отличающийся от типа древнехристианских базилик . Главную его особенность составляет употребление купола для покрытия средней части здания (центрально-купольная система). Купол был уже известен в языческом Риме, равно как и на Востоке (напр. в Сирии), но в большинстве случаев помещался на круглом основании; если же основание было квадратное или многогранное, то между ним и куполом не существовало надлежащей органической связи.

Если взять параллелепипед А и покрыть его куполом в виде сферического сегмента B , то купол будет подпираться только четырьмя точками вертикальных стен, и внутри сооружения образуются впалые углы, вредящие впечатлению лёгкости и гармоничности сооружения.

Купол на парусах

Решением византийских зодчих стало срезание углов параллелепипеда таким образом, что верхние части его стен приняли дугообразную форму; купол стал покоиться на вершинах этих четырёх дуг и связываться с нижней частью сооружения сферическими треугольными поверхностями, лежащими между этими дугами и похожими на надутые снизу треугольные паруса (отсюда - название этого архитектурного элемента). Не довольствуясь этим, для придания куполу характера ещё большей лёгкости вместо прямых отвесных стен нижнего сооружения начали строить полукруглые в плане ниши, оканчивающиеся вверху, у купола, полусферическими поверхностями таким образом, что купол держался на вершинах арок этих ниш и на четырёх массивных столбах, подпирающих паруса. Эта средняя часть регулировала прочие части сооружения.

Подобная система постройки применялась преимущественно в храмах, представлявших в общем плане соединение пяти квадратов в виде равноконечного (так называемого греческого ) креста: над средним квадратом находился купол, в боковых квадратах - открывающиеся в это среднее пространство ниши; квадраты же, занимающие собой промежутки между оконечностями креста, представляли придаточные части, обыкновенно более низкие, чем сам крест. Наконец, к восточной стороне храма пристраивалась полукруглая апсида для алтаря , а к западной - притвор (нартекс).

В первое время византийский купол имел довольно плоскую форму, потом - более возвышенную, но стоял непосредственно на арках и парусах; впоследствии между ними и куполом появился цилиндрический барабан (тамбур), так что здание увенчивалось уже не сегментом сферы, а возвышенной главой. Нередко здание имело, кроме купола или главы над средним пространством, ещё два, четыре и даже больше куполов или глав над побочными пространствами.

Внутри византийских храмов вокруг среднего подкупольного пространства, за исключением алтарной стороны, шла галерея наподобие хоров . Она предназначалась для женщин, присутствующих при богослужении, и потому называлась гинекеем . Снизу эту галерею поддерживали колонны, антаблемент которых был не горизонтальный, а состоял из полуциркульных арок, перекинутых с колонны на колонну. Капители колонн в византийской архитектуре в большинстве случаев лишились абаки и приняли оригинальную форму усеченной четырёхгранной пирамиды, обращённой меньшим основанием вниз и покрытой не особенно выпуклой орнаментацией, мотивы которой составляют акантовые листья и другие офантазированные формы растительного царства; нередко этот орнамент был обведён по рёбрам пирамиды узорным бордюром. Ступни арок опирались не непосредственно на капители колонн, а на уложенные на них промежуточные элементы - подушки, так называемые пульваны , похожие на куб со скошенными книзу боковыми гранями, также украшенные орнаментом.

Вообще внутренность здания не отличалась богатством и сложностью архитектурных деталей, но зато его стены облицовывались снизу дорогими сортами мрамора, а вверху, точно так же, как и своды, обильно украшались позолотой, мозаичными изображениями на золотом фоне или фресковой живописью.

Снаружи здание представляло два яруса продолговатых окон с округленным верхом. Эти окна иногда группировались попарно или по три, причём части каждой группы отделялись одна от другой небольшой колонкой, а сама группа была обрамлена фальшивой аркой. Кроме окон в стенах, для освещения здания служили окна в куполе, у самого его основания, или в тамбуре главы.

Эволюция византийской культуры

Указанные системы и формы византийское зодчество усвоило постепенно, и не везде применяло вполне, без тех или других отступлений от общего типа. Первые проявления византийского архитектурного стиля мы видим в некоторых храмах Равенны , а именно в соборной крестильнице, выстроенной приблизительно в 430 г. по несложному плану правильного восьмиугольника; затем - в усыпальнице Галлы Плацидии (ныне ц. св. Назария и Кельсия), первом примере храма с крестообразным планом и с куполом над средним пространством (сооруж. около 450 г.), и в церкви св. Виталия (528-547 гг.), в которой прекрасно разрешена задача сооружения по восьмиугольному плану. Эти архитектурные памятники не представляют ещё настоящих элементов центрально-купольной системы.

Впервые черты византийской архитектуры отчетливо видны в константинопольской церкви святых Сергия и Вакха (527-565), представляющей переход от вышеупомянутых зданий к главному, великолепнейшему памятнику византийской архитектуры - Храму Святой Софии , сооружённому Юстинианом в 532-537 гг. в память об усмирении бунта, во время которого этот государь чуть было не лишился престола.

Главными строителями Собора Святой Софии были Анфимий из Тралл и Исидор из Милета . Через 20 лет после торжественного освящения св. Софии землетрясение повредило создание Анфимия и Исидора, в особенности купол; здание подпёрли контрфорсами , от которых оно утратило свой прежний вид, купол же сложили вновь, причём сделали его более возвышенным. В таком виде св. София просуществовала до завоевания Константинополя турками (в 1453 г.), которые обратили её в свою главную мечеть , закрыв мозаичные изображения на её стенах штукатуркой, уничтожив в ней престол, алтарную преграду и прочие принадлежности христианского богослужения и обезобразив её наружность разными пристройками. В 1935 году с фресок и мозаик были счищены скрывавшие их слои штукатурки. Таким образом, в настоящее время на стенах храма можно видеть и изображения Иисуса Христа и Богоматери , и цитаты из Корана на четырёх больших щитах овальной формы.

В плане собор представляет собой продолговатый четырёхугольник (75,6 м длины и 68,4 м ширины), образующий три корабля: средний - широкий, боковые - более узкие. Середина широкого корабля, квадратная в основании, ограничена по углам четырьмя массивными столбами, подпирающими громадные арки, и покрыта довольно плоским куполом 30 м в диаметре, вершина которого отстоит на 51 м от пола. К этому подкупольному пространству примыкают с востока и запада две колоссальные ниши с полусферическим верхом: в восточную нишу открываются своими арками ещё три меньшие ниши, из которых средняя, служившая алтарной апсидой, глубже остальных и выступает из общего плана храма в виде полукружия; к западной большой нише примыкают также три ниши; из них средняя, представляющая вверху не полусферический, а обыкновенный коробовый свод, содержит в себе три двери, ведущие в пристроенные к храму внутренний и внешний притворы (esonartex и exonartex), впереди которых некогда находился теперь несуществующий двор, обнесенный галереей с колоннами. Подкупольное пространство с северной и южной сторон сообщается с боковыми кораблями с помощью арок, поддерживаемых колоннами; под этими арками идёт ещё по ярусу подобных же арок, которыми открываются в подкупольное пространство устроенные в боковых кораблях галереи гинекея, а ещё выше - громадные арки, поддерживающие купол, заделаны прямой стеной с окнами, расположенными в три ряда. Кроме этих окон, внутренности храма дают обильное, хотя и несколько рассеянное освещение 40 окон, опоясывающих основание купола, и по пяти окон в больших и малых нишах.

Этот храм может считаться высшим выражением византийского искусства в той стадии развития, какой оно достигло при Юстиниане и ближайших его преемниках. Современники восторгались этой дивной церковью, художники вдохновлялись ею, и она сделалась прототипом храмовых сооружений не только для Константинополя, но и для всего Востока; даже впоследствии турки старались подражать ей при постройке своих мечетей. Впрочем, последующие византийские зодчие не довольствовались простым копированием св. Софии, но видоизменяли её план и основные формы с большой находчивостью. Столь удачно применённый к ней купол стал темой, на которую разыгрывались разнообразные вариации, и в самом Константинополе вскоре после св. Софии возникли церкви того же типа, но не похожие на неё во многих отношениях. Такова, например, церковь св. Апостолов , построенная по плану греческого креста, с куполами над каждым из пяти квадратов, составляющих крест, причём из этих пяти куполов снабжён окнами только средний.

Церковь Святой Ирины своим планом и внутренностью сильно напоминает Святую Софию в малом виде; но купол её не плоский, а представляет углубление в 1 1/3 своего радиуса; она любопытна также потому, что в ней, кроме главного купола, есть ещё другой, лежащий над трапезной частью и имеющий редкую в византийском искусстве форму эллипса.

В церкви Μοντής Κόρας, то есть «Жилище Девы» - три купола, лежащие уже на барабанах. Церковь богородицы (Феотокос), одна из самых изящных в Константинополе, относящаяся к концу IX века, отличается красивым фасадом, состоящим из аркад на колонках, с окнами в два яруса, четырьмя лёгкими грациозными главами, из которых одна, главная, возвышается над серединой церкви, а три меньшие - над нартексом.

Из церквей в провинциях Византийской империи особенного внимания заслуживает Кафоликон (то есть собор) в Афинах , сооружённый в VIII или в IX в. и имеющий форму креста с единственной главой над средним пространством. Этот небольшой храм представляет видоизменение византийского стиля, встречающееся в южно-греческих и пелопоннесских церквах, в котором существенное составляют фасады с фронтонами или мезонинами , напоминающие фасады базилик, особый род черепичных крыш и меньшее число менее больших окон, чем в самой Византии. Из храмов, подходящих по типу к Кафоликону, можно указать на церковь св. Никодима , также в Афинах, увенчанную 13 куполами, церковь св. Феодора , там же, имеющую всего один купол, и на несколько церквей в

Наиболее законченное выражение идея пропорционального соотношения различных частей храма нашла в византийских крестово-купольных храмах IX и последующего столетий, а также в крестово-купольных храмах Грузии, Балкан и Руси. В плане крестово-купольный храм образует либо равноконечный крест, либо крест, у которого нижний конец, соответствующий западному крылу храма, длиннее трех других концов. Верхний конец креста, соответствующий восточному крылу, завершается, как и у базилики, полукруглой или прямоугольной в плане алтарной апсидой. В тех местах, где продольный центральный неф пересекается с поперечным нефом, устанавливаются четыре опорных столба, на которых покоится купол.

План крестово-купольного храма символизирует не только крест, но и человека с распростертыми крестообразно руками (т.е. человека в традиционной для христианской древности молитвенной позе). Соотношение между западной частью центрального нефа и его восточной частью во многих случаях соответствует соотношению между нижней частью тела человека (до груди) и верхней частью (от груди до верха головы). Крылья трансепта равны по длине, что соответствует равенству длины обеих рук человека. Соотношение крыла трансепта к западному крылу центрального нефа соответствовало соотношению вытянутой руки к нижней части тела (от груди до стоп).

Форма креста использовалась в храмовой архитектуре уже в V веке. Храм Апостола Иоанна в Ефесе (V в.) представлял собой грандиозное сооружение, состоявшее из четырех базилик, соединенных крестообразно одна с другой. Такая же конструкция лежала в основе другой не менее грандиозной постройки V века — церкви монастыря Преподобного Симеона Столпника в Калат-Семане (Сирия). Однако в обоих указанных случаях крестообразная форма достигалась за счет пристройки к основной базилике трех дополнительных базилик.

Генезис крестово-купольного храма иной: этот храм представляет собой одну купольную базилику, укороченную по оси восток-запад и прорезанную поперечным нефом (трансептом), придающим базилике форму креста. Некоторые византийские купольные базилики VI века, по сути, близки к крестово-купольным храмам, в частности храм Святых апостолов, построенный в Константинополе в 536-550 годах Анфимием Трал-лийским. О начале строительства этого храма Прокопий Кесарий-ский говорит следующее:

Были проведены две прямые линии, посередине пересекающиеся друг с другом наподобие креста; первая прямая шла с востока на запад, пересекающая ее вторая линия была обращена с севера на юг. Огражденные извне по периферии стенами, внутри, и наверху и внизу, они были украшены колоннами... Стороны прямой, лежащей поперек, идущие в ту и другую сторону, являются между собой одинаковыми; у той же прямой, которая обращена на запад, одна часть больше другой настолько, чтобы образовалась форма креста.

Во второй половине IX века крестово-купольный храм становится преобладающей формой храмовой архитектуры в Византии. Широкому распространению этого типа храма способствовала его большая технологическая простота в сравнении с грандиозными купольными базиликами.

Характерным примером крестово-купольного храма этого периода является церковь Пресвятой Богородицы в Скрипу (Беотия), построенная в 873-874 годах. В плане она представляет собой крест с куполом; в основе плана лежит трехнефная базилика, пересеченная в центре поперечным нефом. Храм богато украшен не только изнутри, но и снаружи: на главной апсиде храма имеются барельефы и медальоны с изображениями животных и богатым растительным орнаментом.

Нередко план крестово-купольного храма представляет собой квадрат, расчлененный на девять пространственных ячеек (компарт-ментов) четырьмя опорами купола: четыре конца креста вписаны в квадрат. По такому плану построен пятинефный храм монастыря Акаталепта в Константинополе, датируемый концом IX века.

Если сравнить византийские крестово-купольные храмы рубежа двух тысячелетий с купольными базиликами VI века, то бросается в глаза существенное изменение пропорций в сторону «вертикали-зации». Византийский храм на протяжении всей второй половины первого тысячелетия постепенно «вытягивался» в высоту — как за счет сокращения длины западной части центрального нефа, так и за счет увеличения высоты стен по отношению к их длине. Кроме того, изменили форму купола храмов: они стали меньшими по диаметру, но большими по высоте, поскольку ставились теперь на высоких барабанах.

В начале второго тысячелетия величественные крестово-купольные храмы возводятся в монастырях Святой Горы Афон — Великая лавра, Ивирон, Ватопеди. Выдающимися памятниками крестово-ку-польной архитектуры являются кафоликоны (соборные храмы) монастырей Неа-Мони на о. Хиос (1042-1056), Осиос Лукас (1011 или 1022) и Дафни (ок. 1080). Активное церковное строительство продолжается и в поздневизантийский период: к этому периоду относятся, в частности, собор Святой Софии в Трапезунде (между 1238 и 1263), церковь Панагии Паригоритиссы в Арте (1282-1289), церковь Спасителя монастыря Хора в Константинополе (нач. XIV в.). На рубеже XIII и XIV веков при некоторых византийских храмах возникают колокольни башнеобразной формы: в их возникновении ученые усматривают итальянское влияние.

После падения Византийской империи традиции византийского церковного зодчества в некоторой степени сохранялись в Османской империи. Турецкое мусульманское зодчество испытало на себе мощное влияние византийской архитектуры (чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить храм Святой Софии в Стамбуле инаходящуюся рядом с ним Голубую мечеть). Строительство христианских храмов в поствизантийский период продолжалось на оккупированных турками территориях, однако крестово-купольная архитектура в этот период перестала быть преобладающей. В XVIII-XIX веках распространение получили постройки базиликального типа с тремя нефами, увенчанные невысоким куполом.

После освобождения Греции от османского ига в XIX веке строительство храмов на территориях, ранее входивших в состав Османской империи, существенно интенсифицировалось. К этому времени в греческую церковную архитектуру проникли западные веяния, и некоторые храмы стали строиться в стиле классицизма. К концу XIX века господствующим стал эклектичный стиль, в котором отдельные элементы неоклассицизма сочетались с традиционными византийскими мотивами, а в некоторых случаях с элементами барокко и готики. Трехнефная базилика оставалась господствующей архитектурной формой для греческих православных храмов этого периода.

Возрождение интереса к крестово-купольной архитектуре византийского образца наблюдается в течение всего XX века. Крупнейший греческий архитектор Г. Номикос построил более 200 церквей в неовизантийском стиле, в том числе множество крестово-куполь-ных храмов и купольных базилик. Одним из наиболее известных творений архитектора является собор Святого Нектария Эгинского на о. Эгина (1973-1994), задуманный как уменьшенная копия константинопольской Софии.

Традиции византийского церковного зодчества получили развитие и приобрели ярко выраженную национальную окраску в окраинных областях Византийской империи, а также за ее пределами, где распространялось восточное (православное) христианство. Генетическая связь с Византией сохранялась, в частности, в церковной архитектуре Грузии и Балкан.

В Грузии строительство храмов началось сразу же после ее крещения в 326 году. Первые грузинские храмы строились мастерами, приглашенными из Греции. Наиболее ранние из сохранившихся грузинских храмов — часовня монастыря Некреси (последняя четверть IV в.), Болнисский Сион (478-493), Анчисхати в Тбилиси (VI в.) и др. — имели форму базилики. Со второй половины VI века основным типом становится центральнокуполь-ный храм: примером такого храма является мцхетская церковь Джвари (586/7-604). Храмоздательство не прекращалось в период раздробленности, междоусобиц и арабских нашествий (со 2-й пол. VII по X вв.). Однако наивысшего расцвета грузинское церковное зодчество достигло после политического объединения Грузии на рубеже X и XI веков. В 1010-1029 годах во Мцхете был построен грандиозный собор Светицховели, где с XII века грузинские цари венчались на царство. Кафедральные соборы возникают и в других городах Грузии (Ошки, Кутаиси, Картли, Кахети).

Величественные соборы и небольшие сельские и монастырские храмы продолжали строиться в Грузии в XII-XIV веках. Выдающимися памятниками грузинского зодчества являются храм монастыря Гелати (XII в.), храмы в Бетаниа, Кинцвиси и Тимотесубани (рубеж XII и XIII вв.), монастырь Зарзма (нач. XIV в.). Вторая половина XIV и весь XV век стали временем упадка в церковной архитектуре. Строительство храмов возобновилось лишь в XVI веке. В архитектуре XVI-XVIII веков преобладали традиционные для грузинского зодчества стандарты; иноземные влияния (в частности, иранское) были незначительными и касались лишь отдельных элементов архитектуры и декора.

Характерной и наиболее бросающейся в глаза особенностью грузинских храмов является конусообразный купол (подобные купола встречаются только в армянской архитектуре). Развитие этой формы купола происходило постепенно: как и в Византии, купол вместе с барабаном постепенно увеличивался в высоту. В храмах VI-VII веков, таких как Джвари, невысокие, как бы приплюснутые купола, стоят на низких барабанах. К XII веку высота барабана и купола увеличивается в несколько раз. В строениях же XVI века, таких как Ахали-Шуамта, барабан становится непропорционально высоким; храм приобретает вертикальные, подчеркнуто вытянутые в высоту очертания.

Многие грузинские храмы украшены барельефами. В период с VII по середину XI века значительное место в скульптурном декоре храмов занимают изображения людей и Ангелов. Со второй половины XI века преобладающим становится орнаментальный декор. После XIII века наблюдается падение интереса к скульптурному декору, хотя некоторые храмы продолжают украшаться барельефами. Одной из наиболее распространенных композиций является «Вознесение креста»: два Ангела, поддерживающие крест в круге (такая композиция имеется уже в Джвари). Постоянным персонажем скульптурного декора является святой великомученик Георгий, небесный покровитель Грузии.

В XIX веке, когда Грузинская Церковь утратила автокефалию и вошла в состав Русской Церкви, некоторые грузинские храмы строились в русском стиле (с луковичными куполами). Однако большинство церквей сохраняло традиционные для Грузии формы. Церковное строительство в Грузии прервалось после революции 1917 года и возобновилось только на рубеже XX и XXI веков. Современные церковные зодчие обращаются к традиционным для Грузии формам, хотя унаследованные от Византии правила пропорции обычно не соблюдаются. Наиболее ярким примером современного грузинского зодчества является собор Святой Троицы (Самеба) в Тбилиси (2002-2006). В архитектуре этого величественного собора воспроизведены многие элементы традиционного грузинского зодчества, однако пропорциональное соотношение между отдельными частями здания не соблюдено. Современный архитектор воспринял лишь внешние формы традиционной грузинской архитектуры, но не сумел уловить внутреннюю логику древних зодчих, не смог (или не захотел) воспроизвести тот архитектурный канон, по которому строились грузинские храмы на протяжении многих столетий.

Балканское церковное зодчество конца первого и 1-й половины второго тысячелетия представляет собой, по сути, разновидность византийской храмовой архитектуры с некоторыми характерными национальными особенностями.

Самые ранние христианские постройки на территории современной Болгарии относятся к IV-VII векам. В этот период в болгарской церковной архитектуре наиболее распространенным был тип трехнефной базилики с полукруглой апсидой в восточной части. В последующие века преобладающим становится крестово-купольный храм. К числу характерных особенностей болгарской архитектуры до X века включительно относится наличие пастофо-риев, боковых конх, пристроек с востока и запада, башен на западном фасаде, двора с южной стороны, объединение нескольких нефов под общей крышей.

Крестово-купольный храм сохраняет господство в болгарской церковной архитектуре и в период византийского владычества (с 1018), и в эпоху Второго Болгарского царства (ок. 1185-1396). Знаменитая Боянская церковь во имя святителя Николая была построена в период между X и XII веками: в плане она представляет собой крест, вписанный в квадрат (в 1259 году к церкви был пристроен новый притвор). Активное церковное строительство ведется в XIII веке в столице Болгарского царства Тырново и его окрестностях. К началу этого столетия относится церковь Петра и Павла в Тырнове, представляющая собой выдающийся памятник крестово-купольной архитектуры. Крестово-купольные храмы остаются преобладающими в городской церковной архитектуре Болгарии вплоть до середины XVIII века, когда широкое распространение получает базилика; с середины XIX века преобладает купольная базилика.

После освобождения Болгарии от турецкого ига в 1878 году наблюдается новый расцвет церковной архитектуры. Наряду с местными архитекторами в Болгарии трудятся мастера из России, Австрии и других стран. Русские зодчие, в частности, трудились над созданием кафедрального Александро-Невского собора в Софии (1904-1912). Собор представляет собой крестово-купольное сооружение внушительных размеров (высота купола 45 м, площадь 70x52 кв.м, вместимость около 5 тыс. человек). С 1951 года Александро-Невский храм является патриаршим кафедральным собором.

Множество памятников византийской архитектуры расположено на территории современной Сербии, включая Косово и Ме-тохию. Одним из наиболее ранних памятников рашской школы церковной архитектуры является церковь Богородицы Эвергетиды в Студенице (1183), основанная королем Стефаном Неманей и спроектированная в форме однонефной купольной базилики. Выдающимся памятником сербской церковной архитектуры является храм монастыря Грачаница (ок. 1315), прямоугольный в плане с вписанным в прямоугольник крестом; храм увенчан пятью главами со шлемовидным завершением; к храму пристроен прямоугольный эксонартекс со своим куполом.

Последним по времени памятником рашской школы считается соборный храм монастыря Дечаны (1334/35), построенный по проекту архитектора Вита Трифунова и представляющий собой крестово-купольную постройку, в архитектуре и декоре которой сочетаются сербские, византийские и романо-готические мотивы. Барабан купола установлен на кубическом основании, встроенном в двускатную крышу. Храм богато декорирован скульптурными и рельефными изображениями людей, Ангелов, животных и растений.

Общий упадок сербской культуры, явившийся следствием распада Сербского королевства после смерти короля Стефана Душана и поражения сербов в битве на Косовском поле (1389), отрицательно сказался и на состоянии церковного зодчества. После того как многие сербские земли вошли в состав Османской империи темпы развития храмостроительства в Сербии значительно снизились, многие древние храмы пришли в упадок. Строительство храмов возобновилось на тех сербских территориях, которые на рубеже XVII и XVIII веков вошли в состав Австро-Венгерской империи. Однако в архитектуре православных храмов Австро-Венгрии преобладал западный стиль церковного зодчества: внешне эти храмы не должны были отличаться от католических. Лишь на рубеже XIX и XX веков, после обретения Сербией независимости, появилась возможность вернуться к византийским образцам в храмовой архитектуре.

Современное сербское храмоздательство характеризуется стремлением к восстановлению связи с византийскими истоками. Крупнейшим строительным проектом Сербской Православной Церкви был собор Святого Саввы в Белграде. Возведение этого собора началось в 1935 году, но из-за Второй мировой войны и последовавшего по ее окончании установления в Югославии коммунистического режима было приостановлено и возобновилось лишь в 1985 году. Храм был освящен в 2004 году, но отделочные работы в нем продолжаются до сих пор. При планировании здания за образец был взят собор Святой Софии в Константинополе, хотя пропорции образца не были соблюдены. И по высоте здания (65 м), и по площади (81 x 91 кв. м), и по диаметру купола (35 м) белградский собор превзошел константинопольский образец, сделавшись самым крупным православным храмом в Европе.

Судьба православных храмов на Балканах всегда была напрямую связана с политическими событиями, происходившими в Балканских странах. Иноземные завоевания губительным образом сказывались на состоянии храмоздательства, многие выдающиеся памятники архитектуры в результате иностранной интервенции или оккупации были полностью стерты с лица земли. Уже в наши дни, на рубеже XX и XXI столетий, жертвами вандализма со стороны этнических албанцев стали православные храмы Косово и Метохии. В период с 1999 года, когда в Косово и Метохию были введены международные силы ООН, на территории этих сербских провинций было уничтожено около 200 храмов, многие из которых являлись памятниками архитектуры X-XIII веков. Оставшиеся не разрушенными храмы и монастыри, в том числе Дечаны и знаменитая Печская Патриархия, находятся под круглосуточной охраной миротворцев.

Особенности геополитического положения Румынии и ее исторического развития в значительной степени сказались на архитектуре православных храмов этой страны. Находясь на стыке между восточной и западной цивилизациями, Румыния на протяжении веков была местом встречи разных культур. В архитектуре и декоре румынских храмов византийское влияние соседствует с западным, крестово-купольная конструкция уживается с базиликаль-ной, а сферические купола соседствуют с остроконечными шпиле-образными навершиями.

Расцвет румынской церковной архитектуры приходится на XV-XVII века. В этот период созданы знаменитые «расписные» храмы в монастырях Буковины — Путна (1466-1481), Воронец (1488), Хумор (1530), Сучевица (1582-1584) и др. «Расписными» их называют потому, что фрески с изображениями святых покрывают наружные стороны их стен, что придает им уникальный и неповторимый облик. В плане эти храмы представляют собой вытянутый по оси восток-запад прямоугольник с тремя алтарными конхами. Здание увенчано двускатной крышей и остроконечным шпиле-образным куполом на высоком барабане.

Своеобразным памятником румынской церковной архитектуры является Свято-Духовский храм монастыря Драгомирна (1606-1609). Как и многие другие румынские и молдавские храмы, он имеет форму триконха, но отличается необычными пропорциями: высота храма составляет 42 метра, длина равна высоте, а ширина — всего 9,6 м. Вытянутый в длину и в высоту храм увенчан высоким барабаном, на котором покоится купол шляпообразной формы.

В архитектуре румынских православных храмов более позднего периода можно встретить элементы самых разных стилей, включая классицизм, барокко и готику. На рубеже XIX и XX веков возрастает интерес к византийским образцам. Кафедральный собор в Сибиу (1902-1904) построен по образцу константинопольской Софии, хотя две башни, пристроенные к западному фасаду, выполнены в традициях трансильванской барочной архитектуры. Византийское влияние очевидно и в конструкции кафедрального собора в Сигишоаре (1934-1937), увенчанного сферическим куполом на массивном барабане.

Раннехристианские и византийские храмы Салоник

1. БАЗИЛИКА СВЯТОГО ВЕЛИКОМУЧЕНИКА ДИМИТРИЯ

На одноимённой с наименованием храма улице, севернее римской агоры, поверх римских бань, где был заключён под стражу и казнён в 303 году офицер римской армии Димитрий, после 313 года было построено небольшое святилище, как место поклонения мученику.
В начале V века префект Иллирии Леонтий чудесным образом исцелился у мощей святого великомученика Димитрия. По его приказу в благодарность за исцеление была построена большая базилика, которая сгорела в пожаре 620 года.
Иждивением префекта Леонтия и епископа Салоники церковь была заново отстроена в форме пятинефной базилики и покрыта ломаной крышей из дерева.

Этот храм сгорел в пожаре 1917 года. Восстановление продлилось с 1918 по 1948 годы. Часть колонн и элементов конструкции сгоревшего строения удалось восстановить благодаря усилиям архитектора Аристотелиса Захоса. После разрушительного пожара уцелело 11 мозаичных сцен V-го, VII-го и IX-го веков.
Рака с мощами Святого Димитрия находится в северо-западной части церкви, в месте, где, как считается она находилась в раннехристианскую эпоху.
Базилика посвящена защитнику и покровителю города Салоники святому великомученику Димитрию.

2. БАЗИЛИКА ПАНАГИИ АХИРОПИИТОС

В центре города, на улице святой Софии находится большой храм Богородицы. Построен он был в V веке на фундаменте римских бань по типу трёхнефной базилики с нартексом.

Небольшая постройка с южной стороны служила для нужд храма. Правый придел (с южной стороны от алтаря) был сооружён в византийские времена и посвящён святой Ирине. Внутреннее пространство храма разделяют два ряда колонн на три нефа. Изумляет идеальное состояние капителей и колонн. Арочные своды между колоннами и в нартексе декорированы мозаикой V века.

3. ХРАМ СВЯТОЙ СОФИИ

Церковь посвящена Христу и премудрости Божией. Строительство велось в конце VII --— начале VIII века на месте разрушенной раннехристианской базилики V века. Представляет собой яркий пример переходной архитектуры от базилики к крестово-купольной церкви с куполом, базирующимся на арках и перистилем.

Мозаичное украшение церкви принадлежит к трём различным периодам и свидетельствует о высоком уровне мастерства зодчих.
Первый этап украшения храма (780 — 788) тесно связан с периодом иконоборчества. Сцена Вознесения в куполе - работа мастеров эпохи ренессанса Македонской династии конца IX века, в то время как, в конхе изображена сидящая на троне Богородица с младенцем Христом - произведение зодчих XI — XII веков, выполненное поверх креста (иконоборческого периода).

4. ХРАМ ПАНАГИИ ХАЛКЕОН

Южнее римской агоры, по соседству с мастерскими по обработке меди, находится храм Богородицы (Богоматери медников). Церковь возведена в 1028 году Христофором Лангобардинским, его супругой Марией, и детьми: Никифор, Анна, Катакали. Могила основателя располагается в левом приделе (северная стена).

Крестово-купольный храм с нартексом по элегантности и изящности кладки плиток в арках, нишах и апсиде сильно напоминает влияние Константинопольской школы мастеров.
Фрески храма, несмотря на плохую сохранность, представляют огромную ценность для исследователей, поскольку датируются временем постройки церкви.

5. ХРАМ ПРОРОКА ИЛЬИ

На пересечении улиц Олимпаиады и Пророка Ильи, на довольно крутой возвышенности воздвигнут величественный храм Пророка Ильи.

Занимательна архитектура храма, идентичная афонским монастырям: крестово-купольная, с дополнительным пространством по четырём сторонам, просторным нартексом и перистилем. Церковь Пророка Ильи отождествляется с собором монастыря Акапниу.
Фрески частично уцелели только в притворе. Среди всех выделяется сцена убийства младенцев реалистичностью образов поздней эпохи Палеологовского возрождения.

6. ХРАМ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ

В западной стороне нижнего города, у крепостной стены, в начале улицы Олимпа, находится храм Святых Апостолов - собор некогда существовавшего монастыря в честь Богородицы.

Основатели монастыря - вселенский патриарх Нифон (1310-1314) и его сподвижник игумен Павел. Крестово-купольный храм с пятью куполами, двумя нартексами и двумя боковыми приделами. Особый интерес представляет структура фасада церкви, декорированная керамической плиткой в различные мотивы. Внутри церкви сохранилось мозаичное украшение (без золотых пластин), характерное для периода Палеологовского возрождения.

7. ХРАМ СВЯТОЙ ЕКАТЕРИНЫ

Недалеко от северо-западной оконечности крепости, немного выше улицы Олимпиады, на пересечении улиц Тсамаду и Идипода, находится церковь святой Екатерины - собор византийского монастыря.
Построенный в начале XIV века храм, в плане крестово-купольный, с двумя боковыми приделами и пятью куполами.

Элегантные пропорции, украшение фасада, подчёркнутые линии арок, колонны и своды, выложенные керамической плиткой - исключительный пример архитектуры эпохи Палеологов.
Внутренняя роспись храма, хотя и сохранилась лишь частично, но живость красок и динамичность образов позволяет сделать смелый вывод о том, что это истинный шедевр Палеологовского возрождения.

8. МОНАСТЫРЬ ВЛАТАДОН

В Верхнем городе, на улице Акрополя расположен Патриархальный ставропигиальный монастырь Влатадон, один из немногих, действующих с момента своего основания.
Построен в период 1351-1371 учеником Григория Паламы Дорофеем Влатадон, ставшего впоследствии митрополитом Салоник и его братом Марком.
От первоначального монастырского комплекса сохранился лишь собор крестово-купольного типа с перистилем и боковыми приделами.

Церковь расписали в период 1360-1380 и изначально освятили Христу Вседержителю. На одной из фресок запечатлён архиепископ Григорий Палама. В настоящее время церковь посвящена Преображению Спасителя.

9. ХРАМ НИКОЛАЯ ОРФАНОСА

В Верхнем городе, у восточной крепостной стены, вдали от городской суеты и шума, между улицами Геродота и Апостола Павла находится храм Николая Орфано (Сироты) - собор Византийского монастыря. Просторный двор монастыря украшает ряд пирамидальных кипарисов.

В архитектурном плане это базилика с апсидой и двумя боковыми приделами. Фрески внутри церкви чудесно сохранились и их внимательный осмотр позволяет ценителям средневекового искусства насладиться, созерцая наиболее цельную и сохранившуюся роспись Палеологовского периода возрождения.