1. Кризис психологии Чем успешнее шла в психологии экспериментальная работа, тем обширнее становилось поле изучаемых ею явлений, тем стремительнее росла неудовлетворенность версий о том, что уникальным предметом этой науки служит сознание, а методом – интроспекция. Это

Лекция 1. Основные понятия и принципы проведения

Психологического исследования

План

1. Специфика психологического исследования на разных уровнях методологии

2. История становления экспериментальной психологии

3. Общее представление о методологии науки

4. Научное исследование, виды психологических исследований

5. Теория в научном исследовании (научная проблема, гипотеза, ее уровни)

6. Основные общенаучные исследовательские методы

История становления экспериментальной психологии

Краткие сведения из истории становления экспериментальной психологии.

Тысячелетия практического познания человеческой психики и столетия философских размышлений подготовили почву для оформления психологии как самостоятельной науки. Это происходит в XIX в. в результате внедрения в психологические исследования экспериментального метода. Процесс становления психологии как экспериментальной науки занимает приблизительно столетие (середина XVIII – середина XIX в.), в течение которого вынашивалась идея возможности измерения психических явлений.

В первой четверти XIX в. немецкий философ, педагог и психолог И.Ф. Гербарт (1776–1841) провозгласил психологию самостоятельной наукой, которая должна основываться на метафизике, опыте и математике. Несмотря на то что Гербарт признавал основным психологическим методом наблюдение, а не эксперимент, который присущ, по его мнению, физике, идеи этого ученого оказали сильнейшее влияние на взгляды основоположников экспериментальной

психологии – Г. Фехнера и В. Вундта.

Немецкий физиолог, физик, философ Г.Т. Фехнер (1801–1887) достиг во всех этих областях значительных результатов, но в историю вошел как психолог. Он стремился доказать, что душевные явления могут быть определены и измерены с такой же точностью, как и физические. В своих исследованиях он опирался на открытую его предшественником по кафедре физиологии Лейпцигского университета Э.Г. Вебером (1795–1878) зависимость между ощущением и раздражителем. В результате Фехнер сформулировал знаменитый логарифмический закон, согласно которому величина ощущения пропорциональна логарифму величины стимула. Этот закон получил его имя. Исследуя зависимость между физической стимуляцией и психическими ответами, Фехнер заложил основы новой научной дисциплины – психофизики,

представляющей собой экспериментальную психологию того времени. Им были тщательно разработаны несколько экспериментальных методов, три из которых получили название «классических»: метод минимальных изменений (или метод границ), метод средней ошибки (или метод подравнивания) и метод

постоянных раздражителей (или метод констант). Главный труд Фехнера «Элементы психофизики», опубликованный в 1860 г., по праву считается первым трудом по экспериментальной психологии.

Весомый вклад в развитие психологического эксперимента внес другой немецкий естествоиспытатель Г. Гельмгольц (1821–1894). С помощью физических методов он измерил скорость распространения возбуждения в нервном волокне, чем положил начало изучению психомоторных реакций. До настоящего времени переиздаются его работы по психофизиологии чувств: «Физиологическая оптика» (1867) и «Учение о слуховых ощущениях как физиологическая основа теории музыки» (1875). Его теория цветового зрения и

резонансная теория слуха актуальны до сих пор. Идеи Гельмгольца о роли мышц в чувственном познании были в дальнейшем творчески развиты великим

русским физиологом И.М. Сеченовым в его рефлекторной теории. В. Вундт (1832–1920) был ученым широких интересов: психологом, физиологом, философом, языковедом. В историю психологии он вошел как организатор первой в мире психологической лаборатории (Лейпциг, 1879), преобразованной позже в институт экспериментальной психологии. Это сопровождалось изданием первого официального документа, оформляющего психологию как самостоятельную дисциплину. Из стен Лейпцигской лаборатории вышли такие выдающиеся исследователи, как Э. Крепелин, О. Кюльпе, Э.Мейман (Германия); Г. Холл, Дж. Кеттелл, Г. Мюнстерберг, Э.Титченер, Г. Уоррен (США); Ч. Спирмен (Англия); Б. Бурдон (Франция).

Вундт, намечая перспективы построения психологии как самостоятельной науки, предполагал разработку в ней двух направлений: естественно-научного и культурно-исторического. В «Основах физиологической психологии» (1874) он указывает на необходимость использования лабораторного эксперимента для расчленения сознания на элементы, их изучения и выяснения связей между ними. Предметом изучения в эксперименте могут быть относительно простые явления: ощущения, восприятия, эмоции, память. Однако область высших психических функций (мышление, речь, воля) эксперименту не доступна и исследуется культурно-историческим методом (через изучение мифов, обычаев,

языка и т. п.). Изложение этого метода и программа соответствующего эмпирического исследования даны в десятитомном труде Вундта «Психология

народов» (1900–1920). Главными методическими признаками научной психологии, по Вундту, выступают: самонаблюдение и объективный контроль,

так как без самонаблюдения психология превращается в физиологию, а без внешнего контроля данные самонаблюдения ненадежны.

Один из учеников Вундта Э. Титченер (1867–1927) отмечал, что психологический эксперимент – это не испытание какой-нибудь силы или способности, а рассечение сознания, анализ части психического механизма, психологический опыт же заключается в самонаблюдении при стандартных условиях. Каждый опыт, по его мнению, является уроком самонаблюдения, а главной задачей психологии – экспериментальное исследование структуры сознания. Так сформировалось мощное направление в психологии, именуемое

«структурализмом» или «структурной психологией».

Начало ХХ в. характеризуется возникновением нескольких самостоятельных, а иногда и противостоящих друг другу направлений (школ) в психологии: бихевиоризма, гештальтизма и функционализма и др. Гештальт-психологи (М. Вертгеймер, В. Кёлер, К. Коффка и др.) критиковали взгляды Вундта на сознание как устройство, состоящее из неких элементов. Функциональная психология, опирающаяся на эволюционную теорию Ч. Дарвина, вместо изучения элементов сознания и его структуры интересовалась сознанием как инструментом приспособления организма к среде, т. е. его функцией в жизни человека. Наиболее яркие представители функционализма: Т. Рибо (Франция), Э. Клапаред (Швейцария), Р. Вудвортс, Д. Дьюи (США).

Весомый вклад в экспериментальную психологию внес еще один немецкий

ученый – Г. Эббингауз (1850–1909). Под влиянием психофизики Фехнера он выдвигал в качестве задачи психологии установление факта зависимости психического явления от определенного фактора. В этом случае достоверным показателем является не высказывание испытуемого о его переживаниях, а его

реальные достижения в той или иной предлагаемой экспериментаторомдеятельности. Главные успехи Эббингаузом были достигнуты в изучении памяти и навыков. К его открытиям принадлежит «кривая Эббингауза», показывающая динамику процесса забывания. В России И.М. Сеченов (1829–1905) выдвинул программу построения новой психологии, опирающейся на объективный метод и принцип развития психики. Хотя сам Сеченов работал как физиолог и врач, его труды и идеи дали мощную методологическую базу всей психологии. Его рефлекторная теория давала объяснительный принцип явлениям психической жизни.

Со временем инструментальная база экспериментальной психологии расширяется: к традиционному «исследовательскому» эксперименту добавляется «испытательный эксперимент». Если задачей первого было получение данных об отдельном явлении или психологических закономерностях, то задача второго – получение данных, характеризующих человека или группу людей. Так в экспериментальную психологию вошел метод тестирования.

Родоначальником тестовых методик считается американец Дж. Кеттелл (1860–1944), применивший их при изучении широкого круга психических функций (сенсорных, интеллектуальных, моторных и т. д.). Однако идея применить тест для изучения индивидуальных различий восходит к английскому психологу и антропологу Ф. Гальтону (1822–1911), объяснявшему эти различия наследственным фактором. Гальтон положил начало новому направлению в науке – дифференциальной психологии. Для обоснования своих выводов он впервые в научной практике привлек статистические данные и в 1877 г. предложил для обработки массовых данных метод корреляций. Однако полного оформления тесты в его работах не получили.

Внедрение статистико-математических методов в психологические исследования повышало надежность результатов и давало возможность устанавливать скрытые зависимости. С Гальтоном сотрудничал математик и биолог К. Пирсон (1857–1936), разработавший для проверки теории Ч. Дарвина специальный статистический аппарат. В результате был тщательно разработан метод корреляционного анализа, в котором до сих пор используется известный коэффициент Пирсона. В дальнейшем к подобным работам подключились англичане Р. Фишер и Ч. Спирмен. Фишер прославился изобретением дисперсионного анализа и работами по планированию эксперимента. Спирмен применил факторный анализ данных. Этот статистический метод был развит другими исследователями и в настоящее время широко применяется как одно из наиболее мощных средств выявления психологических зависимостей.

Первая в России экспериментальная психологическая лаборатория открылась в 1885 г. при клинике нервных и душевных болезней Харьковского университета, затем были устроены лаборатории «опытной психологии» в Петербурге, Дерпте. В 1895 г. открылась психологическая лаборатория при психиатрической клинике Московского университета. В отличие от этих лабораторий, где исследовательская работа была тесно связана с медицинской практикой, в Одессе профессором Н.Н. Ланге была создана психологическая лаборатория на историко-филологическом факультете. Наиболее заметной фигурой в отечественной экспериментальной психологии начала ХХ в. можно считать Г.И. Челпанова (1862–1936). Им была выдвинута концепция «эмпирического параллелизма», восходящая к_психофизическому параллелизму Фехнера и Вундта. В исследованиях восприятия пространства и времени он отточил технику экспериментирования и получил богатый эмпирический материал. Г.И. Челпанов активно внедрял экспериментально-психологические знания в подготовку психологов-экспериментаторов. С 1909 г. он читал курс «Экспериментальная психология» в Московском университете и в семинарии при Московском психологическом институте. Опубликованный в 1915 г. учебник Г.И. Челпанова «Введение в экспериментальную психологию» выдержал не одно издание.

XX в. – век бурного развития экспериментальной психологии. Однако появление все новых и новых психологических дисциплин обусловило «растаскивание» экспериментально-психологических проблем по разным разделам психологической науки и размывание ее границ как самостоятельной дисциплины, о чем уже упоминалось выше.

Этические принципы проведения психологических исследований. Как мы уже знаем, психология развивается во многом благодаря тому, что психологи выполняют экспериментальные исследования, а затем по их результатам делают выводы о работе человеческой психики. Однако у психологии есть определенная специфика, предъявляющая особые требования к проведению исследований. Эти требования, в частности, связаны с тем, что «объектом» изучения в психологии являются люди. Изучение людей в корне отличается от исследования объектов физического мира, однако только в конце ХХ в. ученые-психологи начали вырабатывать уважительный подход к людям, которые принимают участие в их экспериментах, т. е. стали задумываться об этических нормах, которые должны соблюдать психологи. Разработкой этических норм и стандартов занимаются профессиональные общественные организации, объединяющие психологов разных стран.

Нормы, которых должны придерживаться психологи при проведении психологических исследований, связаны в основном с необходимостью обеспечить должное уважение экспериментаторов к людям, которые являются объектами исследований. Психологи, проводящие исследования, обязаны защищать их участников от вреда, который может быть нанесен им в результате эксперимента. Это значит, что необходимо принять меры к тому, чтобы участники исследований не испытывали боли, страданий, а также исключить любые возможные негативные последствия долгосрочного характера. Если психолог хочет исследовать явление, представляющее потенциальную опасность для участников эксперимента, он должен обратиться в свою профессиональную организацию за разрешением на проведение исследований.

Эти правила относятся не только к физическому ущербу, но и к психологическим травмам.

Еще один этический аспект, который должны учитывать исследователи, состоит в том, что испытуемые по возможности не должны помещаться в такие условия, когда их сознательно вводят в заблуждение. Если временный обман все же необходим, исследователь должен обратиться за разрешением на подобные действия в этический комитет своей профессиональной организации.

Даже если обман на короткое время признается допустимым, экспериментатор

обязан раскрыть его испытуемым после завершения исследования.

Одной из первых этические стандарты психологов в 1963 г. опубликовала

Американская психологическая ассоциация (American Psychological Association). Затем в этот документ неоднократно вносились поправки.

Весьма созвучны этим стандартам основные положения Этического кодекса Британского общества психологов, опубликованные в 1990 г. В нем определяются следующие этические принципы для исследователей.

1. Исследователи всегда должны учитывать этические и психологические последствия для участников исследований.

2. Исследователи обязаны информировать участников эксперимента о целях исследования и получить их согласие, которое те дают на основе полной информации.

3. Сокрытие информации или введение в заблуждение участников исследований недопустимо. Следует избегать умышленного обмана.

4. После окончания исследований с их участниками должна быть проведена беседа, чтобы они полностью понимали суть проделанной работы.

5. Исследователи должны обратить внимание участников эксперимента на то, что у них есть право в любой момент отказаться от дальнейшей работы.

7. Исследователи обязаны защитить участников исследований от физического и психологического ущерба как во время проведения исследований, так и возникшего в их результате.

8. Исследования, основанные на наблюдениях, должны уважать частную жизнь и психологическое благополучие людей, являющихся объектами изучения.

9. Исследователи должны проявлять осторожность.

10. Исследователи разделяют ответственность за этические аспекты и должны способствовать тому, чтобы другие при необходимости изменили свою точку зрения.

Большинство студентов, изучающих психологию, выполняют психологические исследования, являющиеся частью курса обучения, и для них этические соглашения имеют такую же силу, как и для психологов, занимающихся профессиональными исследованиями. Ассоциация обучения психологии Британии разработала набор норм для студентов, выполняющих психологические исследования.

При проведении учебных исследований необходимо задать себе следующие вопросы.

Должен ли я вообще выполнять такого рода исследования?

Какой метод исследования наиболее приемлем с точки зрения этики?

Достаточно ли я компетентен для проведения этого исследования?

Проинформировал ли я испытуемых обо всем, что им требуется знать, прежде чем они примут участие в исследовании?

Добровольно ли принимают участие в исследовании эти люди?

Как я обеспечу анонимность и конфиденциальность всем участникам эксперимента?

Как я обеспечу профессионализм выполнения исследования, а также

защиту прав тех, кто принимает в нем участие?

Эти вопросы, затрагивающие этические аспекты, являются фундаментом планирования психологических исследований, поэтому их нужно задать себе уже на начальном этапе работы.

В настоящее время в России существует несколько авторитетных общественных организаций психологов. Это прежде всего Российское психологическое общество (преемник Общества психологов СССР), а также общественные организации психологов образования, органов внутренних дел и

т. п. Каждая из этих общественных организаций создает этические кодексы, определяющие нормы и правила профессиональной деятельности.

В Этическом кодексе Российского психологического общества (РПО), принятом на III съезде РПО в 2003 г., предусмотрены нормы и правила научной и практической деятельности психологов, определены требования к психологу, нормы взаимоотношений психолога, заказчика услуг психолога и клиента, нормы общественно-научного поведения психолога. В этом документе также сформулированы главные этические принципы и правила деятельности психолога: принцип ненанесения ущерба клиенту (правило взаимоуважения психолога и клиента, правило безопасности для клиента применяемых методик, правило предупреждения опасных действий заказчика относительно клиента); принцип компетентности психолога (правило сотрудничества психолога и заказчика, правило профессионального общения психолога и клиента, правило обоснованности результатов исследования психолога); принцип беспристрастности психолога (правило адекватности методик, применяемых психологом, правило научности результатов исследования психолога, правило взвешенности сведений, передаваемых заказчику психологом); принцип конфиденциальности деятельности психолога (правило кодирования сведений психологического характера, правило контролируемого хранения сведений психологического характера, правило корректного использования результатов исследования); принцип осведомленного согласия.

Таким образом , каждый, кто планирует проведение психологических исследований, должен тщательно продумать методы, подходы, которые предполагается использовать. Существует множество разнообразных методов

проведения психологических исследований, и все они в той или иной степени

ставят этические проблемы.

План
1. Введение
2. Вундт
3. Ланге
4. Новые методики
5. Эббингауз
6. Брайян и Хартер
7. Заключение
8. Список литературы

Введение

С внедрением в психологию эксперимента открывается ее летопись в качестве самостоятельной науки. Именно благодарю эксперименту поиск причинных связей и зависимостей в психологии приобрел твердую почву. Открылась перспектива математически точных (а не воображаемых, как у Гербарта) психологических закономерностей.
Опыт радикально изменил критерии научности психологического знания. К нему стали предъявляться требования воспроизводимости в условиях, которые могут быть вновь созданы любым другим исследователем. Объективность, повторяемость, проверяемость становятся критериями достоверности психологического факта и основанием для его отнесения в разряд научных.
Центрами психологической работы становятся специальные лабаратории, возникшие в различных странах. Первоначально приоритет принадлежал немецким университетам. Параллельно интенсивные исследования проводились в России и Соединенных Штатах Америки и Скандинавских странах. В конкретной научно-исследовательской практике культивировались направления, объединение которых оснастило полнгую наступательного духа молодую науку экспериментальным оружием (психофизиология органов чувств, психофизика, психометрия).
Большинчтво экспериментальных работ было посвящено исследованию сенсорных функций. Союз психологического знания с физиологическим особенно прочен на этом участке. Для всего, что делалось в области изучения зрительных ощущений и восприятий, образцом служила “Физиологическая оптика” Гельмгольца. Описание психологов. В вундтовкой и других лабароториях изучались периферийное и бинокулярное зрение (Киршман, Э Титченер и др.), зрительная адаптация (Г. Ауберт, А. В. Фолькман), контраст, последовательные образы, цветоощущения и др. В 1894 году И. Крис открыл различие в функциях палочек и колбочек и в этом же году А Кениг - роль зрительного пурпура.
Вторым после Гельмгольца авторитетом в области физиологии органов чувств, длительное время был Эвальд Геринг (1834-1918), профессор физиологии в Праге. Он изобрел ряд приборов и приспособлений. Вошедших в обязательный минимумс. Он вел с Гельмгольцем спор по принципиальным вопросам теории зрительнызх ощущений и восприятий, противопоставив гельмгольцевскому эмпиризму (видимый образ - продукт опыта и т.д.) теорию нативизма, согласно которой сетчатка изначально наделена способностью пространственного видения. Каждой ее точке, согласно Герингу, присущи три локальных знака, позволяющие безотносительно к упражнению (движениям глаз) воспринимать высоту, левую и правую позицию и глубину. Чтобы объяснить стереоскопическое видение, он предположил, что локальный знак для глубины может быть как позитивным, так и негативным.
Геринг выдвинул также новую концепцию цветощщущений. Геринг в основу объяснения цветоощщущения положил диссимиляцию и ассимиляцию нескольких химических субстратов, которые вызывают ощщущение бело-черного, красно-зеленого и желто-синего. При диссимиляции возникает одно из ощщущений, при ассимиляции - противоположное ему. Многообразие цветов выводилось как у Гельмгольца, из различной комбинации физиологических процессов. Обе теории удовлетворительно объясняли определнные группы явлений, но сталкивались с непродолимыми трудностями при плопытке объяснить другие явления. Обе в течение десятилетий находились в центре дискуссий, касающихся проблем цветного видения.
Вундт
Все явственне обнаруживалось расхождение между исследователями различной методологической ориентации. Поучителен в этом плане конфликт между учениками Вундта и Брентано. И те и другие продвигались в русле интроспекционизма. А это означало сосредоточенночть на феноменах познания. Но Вундт и его последователи строго придерживались курса на исскуственный анализ, на поиск первоэлементов сознания, открываемых изощренной интроспекцией. Брентано считал, что феномены сознания следуетнаблюдать в их непосредственной данности, без специальной работы субъекта над эти материалом. Приступив к изучению слуховой чувствительности, К Штумф выбрал в качестве испытуемых специалистов музыкантов. Их самонаблюдение давало иную информацию, чем у испытуемых, тренированных по вундтовским инструкциям.
Штумф отверг данные вундтовской лабаротрии, как искусственные, не соответствующие реальности сознания. Между ним и Вундтфом вспыхнула полемика. Результаты своих исследований Штумф изложил в капитальном двухтомном труде по психологии восприятия музвкальных звуков (1883 - 1890). Столкновение между лабароториями Вундта и Штумпфа любопытно в том плане, что исходная программа расщепления сознания на его структурные компоненты стала разрушаться в самой практике исследования, а не из-за слабости теоретической схемы. Лицам, занимающимся профессианальной деятельностью в определенной сфере культуры, доверялось больше, чем “чистым” психологам. Анализ сознания ставился в зависимость от новой переменной - реальной деятельности личности.
В 90-х годах к изучению слуховых ощущений приступили в вундтовской лабаротории Скрипчур и Крюгер. Из ощущений других модальностей внимание экспериментаторов привлекли кожные и осязателтьные (Бликс, Гольдшайдер, Фрей и др.) В тот же период появились крные работы по обонятельным (Цваардемакер) и вкусовым (Кизов) ощущениям.
Изучение функций рецептроров лежало на границе с физиологией. Вундт и другие психологи стремились подключить и к этому переыерическому уровню более плохо поддавались эксперементальному контролю, их исследование пошло опосредствованным путем, через сенсомоторные акты, где можно было объективно фиксировать оба звена процесса - как его “вход”, так и “выход”. Наиболее типичным и разработааным в этом плане был экспенимент на определние времени реакции. Сперва его схема примнялась к доречевому уровню (начало реакции - сенсорные сигналы различных модальностей, завершение - двигательные ответы). Затем был сделан шаг вперед:в схему опыта включалось слово - специфический человеческий раздражитель.
Немецкий психолог Людвиг Лагнге (1825-1885) установил в вундтовской лабаротории различие между ВР при реакциях, которые он назвал сенсорной и мышечной. В первом случае внимание оказывалось направленным на стимул (ВР длиннее), во втором - на предстоящее движение. Работа Л. Ланге стала объектом многолетних мпоров. Ее исторический эффект состоял в том, что была обнаружена роль предварительной установкит испытуемого, выражающейся во внимании.
Однако сам фактор внимания нуждался в объяснении. Вундт считал его проявлением апперцепции как имманентной силы души. Такое объяснение противоречило основной, казуальной тенденции экспериментальной психолгии. Поэтому оно не было принято большинством психологов, в том числе и теми, кто учился у Вундта. Среди них имелись “стажеры” из России - страны, где в обстановке резкой поляризации социальных сил вопросы психолгии вызывали такой жгучий интерес и такие жгучие дисскуссии, как ни в какой другой. Именно здесь сложилось и получило безоговорочную поддержку прогрессивных кругов общества учение Сеченова, наиболее последовательно выразившее естественнгонаучные устремления мировой психологической мысли. В ряде русских лабароторий научное понимание психики ассоциировалось с именем Сеченова, с его учением о рефлекторной природе психики. Таких же взглядов придерживались В.М. Бехтерев, С.С. Корсаков, А.А. Токарский - первые энтузиасты экспериментальной психологии в России. Правда вундтовская программа также нашла в России своих приверженцев, причем именно среди противников сеченовской программы. (Г.И. Челпанов и др.)
Ланге
В Новороссийском университете в физиологической лабаратории ближайшего ученика Сеченова А. Спиро, в 80-х годах начал работу в качестве психолога, экспериментатора. Н.Н. Ланге, возвратившийся из Германии, где он занимался у Вундта. Следуя сложившийся традиции, он избрал в качестве исходной схеме своих опытов определние ВР. Однако как первый, так и второй члены отношения “раздражитель - реакция” интерпретировались по новому. Под раздражителем понимался воспринимаемый объект, под реакцией - акт приспособительного характера, имещий сложную историю в жизни организма. Трактовка стимула как объекта реакции направила мысль Н. Ланге на экспериментальный анализ того, как строится образ этого объекта, т.е. из каких операций складывается процесс восприятия. Он выдвигает гипотезу о фазах (ступенях) восприятия, названную им законом перцепции: “Процесс всякого восприятия состоит в чрезвычайно быстрой смене целого ряда моментов или ступеней, причем каждая предыдущая ступень представляет психическое сотояние менее конкретного, более общего характера, а каждая последующая - более частного и дифференцированного”. Индикатором того, на какой ступени находится в данный момент восприятие может служить, по Ланге, продолжительность ВР. Чем ВР длительнее, тем ступень выше.
Исходя из этой посылки. Н. Ланге объяснял и открытое его однофамильцем различие в типах реакций - двигательной и сенсорной: ВР при двигательном типе короче не потому, что создается направленность внимания (установка) на мышечное движение как таковое, но в силу того, что стимулом для этого движения служит недифференцированный “толчок” в сознании (первая фаза восприятия). Реакция же, отнесенная Людвигом Ланге к сенсорному типу, предполагает расчлененный чувственный образ. (последующие фазы восприятия).
Вновь проявляется принцип зависимости движения от чувствования, знакомым нам по сеченовской теории, равно как и принцип усложнения чувствования в ходе эволюции сознания. Столь же важным был вывод об участии мышцы в осознании образа; на этом выводе базируется моторная теория внимания Н. Ланге. Она антипод индетерминистической трактовки внимания, выраженной вундтовской теорией апперцепции. Исходной и фундаментальной является согласно Ланге, непроизвольная реактивность организма, имеющая биологический смысл (оптимизацию условий перцепции внешних объектов).
Н. Ланге сделал предметом тщатеьного экспериментального изучения замеченные Урбанчичем непроизвольные колебания внимания при зрительном и слуховом восприятиях. Этот феномен и его объяснение предложенное Н. Ланге в 1888г., вызвали в психологической литературе оживленную дискуссию (Вундт, Джемс, Селли, Болдуин, Рибо и др.).
Итоги своих опытов Н. Ланге изложил в “Психологических исследованиях” (1893) - книге, свидетельствующей о крупных сдвигах в экспериментальной психологии, происшедших с тех пор, как Вундт провозгласил первую программу ее разработки. В экспериментальную психологию начинают внедряться генетический и биологический подходы. Одним из пионеров на этом пути и был Н. Ланге. Как перцепция, так и внимание - две катеории психических актов, находившихся тогда в центре интересов психологической лабаратории, - вводились им в русло биологической детерминации с ее главным принципом - приспособлением к среде. Именно этот принцип, согласно Ланге, определяет переход и от нерасчлененной перцепции к расчленненной, и от рефлкторного внимания к волевому. Нетрудно заметить, что направление, в котором работал Ланге, имело своей конечной целью преодолеть разрыв между “низшими” и “высшими” психическими процессами, неизбежность которого для экспериментальной психологии Вундт считал аксиомой.
Переориентация лабараторного исследования, начатая в работах Н. Ланге, строилась на иной оценке интроспекции, чем вундтовская. Психичсекая реальность выступала как самостоятельный объект экспериментального изучения (в отличие от реальности физиологической) не только по признаку ее интроспективной данности. Роль самонаблюдения, как источника сведений о психической жизни не отвергалось. Но объектом, изучаемым в лабаратории, оказывались не феномены “непосредственного опыта”, а приспоюительные психомоторные децствия испытуемого как существа, имеющего рядовую и индивидуальную историю. Предполагалось, что следы этой истории в виде фаз восприятий и типов внимания могут быть вскрыты при соответствующей организации эксперимента.
Труды Н.Ланге, выражая новые тенденции в экспериментальной психологии, оказали известное влияние на западноевропейских исследователей, в частности на Т. Рибо (1839-1916), выдвинувшего вслед за Н. Ланге моторную теорию внимания.
Нужно, однако, отметить, что модель ВР, с которой работал Ланге (и которая вообще занимала тогда одно из почетных мест в психологической лабаратории), не могла обеспечить экспериментальное причинное изучение более сложных психических форм, чем те, для анализа которых она была изобретена. Модель ВР обнадеживала перспективой, экспериментального, количественного анализа динамики психическтх явлений, но итоги ее использования во всех лабараториях мира в течении двух десятилетий принесли разачарование. Даже в физиологических процессах по определению скорости проведения нервных процессов на периферических участках нервной системы получались несовпаающие результаты.
Данные бесчисленных опытов свидетельствовают не только о ненадежности субъективно-психологической методики, культивировавшейся школой Вундта, но и о принципиальной невозможности получить достоверные показатели, если игнорируются те реальные психологические факторы, которые то тут то там заявляли о себе в реакциях испытуемых. Речь могла идти с точки зрения критериев научной объективности не об исключении субъекта как предмета исследования, а о новом способе его объективного изучения - ином, чем интроспективный.
Нельзя думать, что работа, затраченная на выяснение и проверку ВР, была бесполезной. Схема опыта (ее подсказала практика человеческой деятельности) была плодотворной, позволяющей подвергнуть экспериментальному и в известных пределах детерминистическому анализу акт человеческого поведения. Новая линия наметилась, когда основными терминами исходной схемы стали речевые компоненты (слово раздражитель и слово - реакция). Вполне закономерным явился переход к экспериментальному исследованию речевых ассоциаций. Со времен Гоббса и Гартли слова трактовались как звенья определяющих поведение человека ассоциативных цепей. Переход к эксперименту сразу же породил мысль о возможности опытной проверки речевых ассоциаций.
Новые методики
Широкую известность ассоциативный эксперимент приобрел лишь после опытов Френсиса Гальтона. (1822-1911), результаты которых были опубликованы в 1879 г. Он составил списки из 75 слов, подкладывал их под книгу и, как только воспринимал первое слово включал секундомер. После того как слово вызывало какое-либо представление (несколько представлений), он останавливал секундомер и записывал результат. По сравнению с прежней системой фиксации ВР методика Гамильтона была гораздо менее совершенной, но она распространяла хронометрию на внутренний план умственной активности. Интроспективная установка Гамильтона (испытуемый наблюдал за фактами собственного сознания) была вполне созвучна взглядам Вундта, сразу же использовавшего эту методику, хотя он и считал “высшие” функции не подлежащими эксперименту (у Гальтона же по существу за неопределенным выражением “ассоциации идей” стояли мыслительные процессы).
Вундт упростил структуру опыта, использовав хроноскоп Гиппа. Хроноскоп включался одновременно со словом-раздражителем. Испытуемый должен был в тот момент, когда под впечатлением предъявленного слова у него возникнет какое-либо представление (т.е. иное чем значение слова-раздражителя), возможно быстрее нажать на ключ. Стрелки хроноскопа останавливались и циферблат показвал время, которое, как предполагалось, требуется для для установления ассоциации между представлениями. Время оказывалось различным, что относилось за счет характера ассоциаций. А не индивидуальных особенностей испытуемых или каких-либо других факторов.
Обощая полученные в этих экспериментах (они проводились Траутшольдом, 1883) результаты, Вундт предложил классификацию основных типов ассоциаций: а)словесные, возникающие в результате упрочившейся связи слов; б)внешние и в)внутренние (основанные на логических отношениях значений). С появлением в экспериментально-психологической лабаратории такого объекта, как слово, начались важные изменения в характере и направленности ее работы.
Методики и экспериментальные установки, с которых начиналось жизнь психологии как опытной науки, имели физиологическое происхождение. Они были предназаначены для изучения сенсомоторных актов. Доступных наблюдению и контролю со стороны их переферического звена. Конечно, и слово включает сенсомоторную фазу: оно воспринимается посредством органов чуств и воспроизводится в форме мышечной реакции. Но оно не может стать словом, не выйдя за пределы чуствительности и реактивности организма. Наличные средства психологической лабаратории были пригодны лишь для изучения этих функций. То, что лежало между ними, - область человеческого сознания в ее открывающемся субъекту своеобразии - находилось вне экспериментального контроля. Тем легче было Вундту и его последователям утверждать, что требование для психологии такого объективного метода, который исключал бы интроспекцию, является бессмыслицей.
Вслед за чувственными образами, служившими первичным материалом анализа, в этот зыбкий песок самонаблюдения попали речевые компонены сознания. Эти компоненты всегда наделены значением, поэтому смысловыми отношениями связаны не только те речевые ассоциации, которые Вундт поместил в разряд внутренних, но ивсе остальные. Между тем именно смысловой момент и определял неоднозначность результатов. Ведь для его объективного учета и анализа экспериментальная психология никакими средствами не располагала. Чтобы придать изучению речевых ассоциаций объективность, нужно сперва было изъять из них значение, получить их в “чистой” культуре.
Эббингауз
Эту задачу разрешил немецкий психолог гермаг Эббингауз (1850-1909), труд которого “О памяти” (1885) открыл новую эпоху в развитии экспериментальной психологии. Сам Эббингауз считал, что своими основными идеями он обязан Фехнеру, “Элементы психофизики” которого натолкнули его на мысль об экспериментально-математическом изучении памяти. Это свидетельство поучительно для понимания факторов научного прогресса. Фехнеровская психофизика не владела ключом к раскрытию явлений памяти, но она содержала нечто большее, чем конкретные методы определения соответствия между раздражителями и ощщущениями, - общий принцип подхода к психическому. Она имела не только специально-методическое, но инаучно-методологичсекое значение, создавала интеллектуальный “режим”, в котором в дальнейшем началась работа в других, отстоящих от нее областях. Видно, чтоаким же методологическим, а не только методичсеким был эффект исследований и самого Эббингауза.
Материалом для этих исследований послужили та называемые бесмысленные слоги - искусственные сочетания речевых элементов (двух согласных и гласной между ними), образованные таким бразом. чтобы не вызывать никаких смысловых ассоциаций. Очищенные от смысла квазиречевые “кванты” лишь внешне походили на действительные элементы человеческой речи. Но чтобы проникнуть в область высших психических процессов. Нужно было сперва вычленить общий для всех них момент научения, усвоения. Лишь после этого можно было выработать понятия, охватывающие их специфику.
Сила ассоциативной теории состояла в том, что она уловила самые общие закономерности приобретения организмом опыта, осмыслив их первоначально в “механических” категориях. Частота повторений и их временной порядок - таковы были координаты, в которых размещалось многобразие опыта. И эти координаты не является фикцией - они действительно универсальны для всех процессов поведения. Слабость ассоцианизма была обусловлена тем, что он, не различив общего и специфического, прямолинейного их отождествил. При каждом новом столкновении со специфическим вспыхивала неудовлетворенность исходной картиной, дававшая повод противникам причинного воззрения ставить его в целом под сомнение.
Изобретение Эббингауза позволило перейти от теории к эксперименту. По существу оно было первым собственно психологическим методом, созданным психологом, посколько всеми предшествующими методами экспериментальную психологию снабдили другие области, главным образом физиология. Веками психология руководствовалась учением об ассоциации. Теперь оно поступило в лабараторию на экспериментальную проверку.
Гамильтон и Вундт занялись этой проверкой почти одновременно с Эббингаузом, а результаты своих испытаний опубликовали даже раньше его. Но на стороне Эббингауза было принципиальное преимущество. Оно состояло в переходе к объективному методу. Вундт считал устранение интроспекции из психологии бессмыслицей. На такую “бессмыслицу” и решился Эббингауз.
Требования передать объективному методу неограниченному полномочия выдвигались и до него. Он первым разработал этот метод как экспериментальный. Видно, что в своих теоретических взглядах он вовсе не отказывался от интроспекционистских представлений, а, напротив, именно на них строид свою психологичсекую систему. (“Основы психологии”(1897-1902), “Очерк о психолоии” (1908)). Но самосознание исследователя и его реальные действия (так же как интроспекция человека и действительный смысл его психических актов не всегда однозначны. При изучении ассоциаций в вундтовской и других лабараториях опыты ставились над многочисленными испытуемыми. Эббингауз все исследование провел на сомом себе. Он применил по отношению к себе объективный метод в ту эпоху, когда по отношению к испытуемым применялся субъективный метод. Составив список более чем из 2300 бессмысленных слогов, он приступил к их усвоению, пользуясь несколькими приемами.
Метод заучивания состоял в следующем. После однократного прочитывания ряда слогов предпринималась попытка их возпроизвести. В случае неудачи она повторялачь столько раз, сколько требовалось для безошибочного воспроизведения. Число повторений принималось за коэффициент запоминания. При другом методе (он был назван методом сбережения) через определенный промежуток времени, после того как ряд был заучен вновь предпринималась попытка его вомпроизвести. Когда известное количество слогов не могло быть восстановлено в памяти, ряд снова повторялся до точного воспроизведения. Число повторений (или время), которое потребовалось для восстановления полного знания ряда, соспоставлялось с числом повторений (или временем) при первоначальном заучивании.
Были разработаны и другие методы как самим Эббингаузом, так и психологами, продолжившими намеченную им линию экспериментального изучения памяти. Среди последних выделяется Г. Мюллер (1850-1934), рукводитель лабаратоии в Геттингене, второй по значению в Германии (после вундтовской).
После фундаментальных работ по психофизике (“К обоснованию психофизики”, 1878г) Г. Мюллер совместно с Шуманом, опираясь на достижения Эббингауза, провел серию столь же фундаментальных работ по памяти (“Экспериментальные материалы к исследованию памяти”, 1893).
Эббингауз и те, кто пошел за ним, изучали ассоциацию между не имеющими конкретного значения сенсомоторными элементами речи, а не феноменами сознания. Поэтому и полученные ими результаты не зависели от интроспекции испытуемых и, стало быть, удовлетворяли требованию требованибю объективности. Испытуемый не интроспектировал - он действовал. И его действия отражались в кривых, показывающих реальные зависимости количества усвоенных едениц от частоты их повторения, распределения во времени, объема заучиваемого материала и т.д. Такова была, в частности, знаменитая “кривая забывания” Эббингауза, говорившая о том, что наибольший проуент забытого падает на период, который следует непосредственно перед заучиванием. Эта кривая приобрела значение методического образца, по типу котрого строилась в дальнейшем кривые выработки навыка, решения проблемы идр.
Самая высокая оценка работы Эббингауза с точки зрения ее воздействия на экспериментальную психологию не может быть преувеличенной. Даже такой убежденный интроспекционист, как Титченер, считал “бессмыленные слоги” наиболее важным событием в психологии после самого Аристотеля. Независимо от намерений самого Эббингауза его метод коренным образом изменил характер дятельности экспериментатора, которого начинают интересовать не столько высказывания испытуемого (отчет в о составе собственного сознания), сколько его реаль ные действия. В интроспекционизме образовалась брешь, быстро расширявшияся потоком новых экспериментов.
Эббингауз открыл путь экспериментальному изучению навыков. По существу ведь и сам он уже стоял у его истоков, ибо, как уже говорилось, ассоциации, избранные им в качестве объекта заучивания, являлись столько же сенсорными, сколько и моторными. Они охватывали самый общий аспект приобретения организмом новых сочетаний сенсомоторных реакций в результате специально организованного упражнения. Но вместе с тем они еще не были компонентами поведения, каковыми являются истинные навыки, ибо поведение всегда объективно, т.е. организуется соответсвенно значимым для организма предметам и их связям.
Категорию значения слова Эббингауз устранил. Это и обусловило его успех. Изучение сенсорных процессов ставило своей целью открыть первичные элементы - ощущения, которые сами по себе предметнвм значением не обладают. Предполагалось, сто они приобретают его лишь благодаря дополнительным операциям сознания. Проблемы значения не существовало и для психофизики - важнейшей составной части экспериментальной психологии той эпохи, посколько все закономерности устанавливались на непредметных феноменах - ощущениях как таковым.
Что касается работ по ВР, то и здесь от схемы, которая сложилась в обсерватории в ходе изучения значимой деятельности наблюдателя-астронома, остался контур, предполагающий абстрактную непредметнуб реакцию на абстрактный непредметный стимул (Н.Н. Ланге, предпринявший попытку соединить ВР со стадиями восприятия, остался в одиночестве).
Брайян и Хартер
Описанную выше ситуацию решительно изменили опыты американских психологов Брайяна и Хартера по выработке навыка приема и посылки телеграмм. Их работа явилась второй после опытов Эббингаза важнейшей вехой на пути экспериментального исследования процесса научения. С приближением динамичного XX века реальной моделью для психологии становится не реакция астронома, фиксирующего движение звезд, а деятельность человека, включенного в коммуникативные системы, в котрых скорость передачи информации выступает как существенный фактор социально-эеономического прогресса.
Брайян и Хартер получили кривую, которая показывала, как формируется навык телеграфиста: сколько единиц телеграфного текста он умеет посылать и принимать в еденицу времени. Эти опыты как бы сблизили эксперименты относительно ВР с эксперментами Эббингауза: требовались как срочные двигателные реакции на сенсорные сигналы, так и опыт работы. Но с реальной деятельностью вошли в эксперимент и новые факторы.
Испытуемые Брайянаи Хартера оперировали со значимыми сигналами, процесс усвоения которых, протекал своеобразно. Прогресс достигался не путем постепенного нарастания достижений, а скачкообразно. Обнаруживались периоды, когда кривая шла горизонтально (так называемое плато). Анализ этих периодов показал, что они служат для испытуемого как бы фазой подготовки к качественно иной системе операций, овладение которой и позволяло продвинуться вперед. Если, например, первоначально испытуемый оперировал отдельными буквами, то затем степень “буквенного” навыка сменялась ступенью “словесного”, когда схватывались слова как целостные еденицы. Но что представляет эта более крупная по сравнению с отдельной буквой еденица, как не комплекс, имеющий значение. Следующая ступень, ведущая от плато вверх, в свою очередь достигается при овладении еще более сложными структурами - сочетания слов и т.д.
В эти экспериментах выступала и дрыгая важная осбенность поведения, которая ускользала при господствовавшем до того интроспекционизме. Оказалось, что успешность выполнения навыка зависит от умения воспринять отрезок текста, который еще не стал объектом реакции, но станет им в следующий момент времени. Сознание как бы забегает вперед, перекрывая сенсорное поле за пределами непосредственно вызувающего двигательную реакцию сигнала и организуя в сответствии с эти поведение.
Выводы из опытов Брайяна и Хартера сближались в ряде пунктов с тем, сто было установлено затем в классических экспериментах американского психолога Д.М. Кеттела (1860-1944), изучавшего в 90-х годах объем внимания и навык чтения.
С помощью тахитоскопа Кеттел определял время, неоходимое для того, чтобы воспринять и назвать различные объекты - формы, буквы, слова и т.д. Объем внимания колебался в пределах пяти объектов. Он оставался таким же и тогда, когда этими объектами были не отдельные рахрохненные буквы, а знакомые испытуемому целые слова и даже предложения, т.е. речевые или смысловые еденицы, состоящие из значительно большего числа букв или знаков. При экспериментах с чтением букв и знаков. При экспериментах с чтением букв и слов на вращающемся барабане Кеттел зафиксировал так же как Брайян и Хартер, феномен антиципации, “забегания” восприятия вперед. Новые результаты влияли на статус не только экспериментальной психологии теории, ибо оба направления всегда нераздельно связаны.
Недоверие к интроспекции неоднократно высказывали многие философы и натуралисты. Но негативное отношение к ней само по себе еще не могло лишить ее главной роли, посколько она одна “работала” в психологичесой лаборотории. Теперь положение менялось. Были получены результаты, важные для теории и практики, без обращения к интроспекции. Тем самым экспериментальная психология выходила на независимые от субъективного метода рубежи.
Кривая Брайяна - Хартера как бы демонстрировала ограниченночть кривой Эббингауза. “Плато” свидетельствовало о том, что усвоение - это не только функция числа повторений и времени. Дополнительным фактором являелось овладение приемами, способами действия.
Заключение
Таким образом видно, что работы Эббингауза, Кеттела. Г. Мюллера, Н.Н. Ланге, Брайяна, Хартера и других легли в основу направления, оличного от физиологической психологии Вундта. Новое направление открыло собственно психологические феномены и закономерные связи между ними, специфичность которых основана на объективных особенностях деятельности человека. Тем самым позиции психологии как науки существенно укреплялись. Это направление не опиралось на физиологические понятия, но ведь и в вундтовской школе они никакой объяснительной силы не имели, а если и использовывались, то лишь для того, чтобы придать правдоподобие шатким субъективно-психологическим гипотезам.
Школа Вундта строила свлю экспериментальную программу по схеме, почерпнутой из психофизиологии органов чувств и психофизики, трактуя формулу “раздражитель-реакция” как единственный эталон экспериментальной работы, причем к области психического, согласно вундтовской интерпретации этой формулы, относится только ее вторая часть - реакция, под которой понимался данный в самонаблюдении факт сознания. Его предпологаемая уникальность и служила главным доводом в пользу независимости психологичсекого исследования от физиологического. Новое экспериментальное направление на более прочных объективных основах утверждало самостоятельности психологических понятий, их несводимость к физиологическим.
В эксперментальной психологии, таким образом происхъодило расслоение, важное для будущего этой науки. Преемники Вундта - Кюльпе(вюрцбургская школа) и Титченер(“структурная психология”) продолжали культивировать субъективный подход метод. Но рядом с ним успешно отстаивал свои права объективный метод. Способ изучения явлений, как учит история науки, неотделим отпонимания их природы. Утверждаясь в лабаратории, объективный метод вел к изменению воззрений на сам психологический факт.
Экспериментальный метод утверждаетс в психологии на рубеже XX века повсеместно, во всех ее отраслях. Он прилагается к различным объектам и для решения различных задач. Эксперимент начинает определять характер психологической науки в целом.

Список литературы

1. Ярошевский М.Г. “Психология в XX столетии”, М, 1974
2. Лазурский А.Ф. “Общая и экспериментальная психология”, М., Сп.Б, 1912г.
3. Введенский Н.Е. “О современных течениях в физиологии”, Избр произв., М. , 1952г.
4. Бехтерев В.М. “Общие основания рефлексологии”, Л. 1954г.

Развитие психологии в конце 19-го и в течение 20 века. Основные направления современной психологии и различия между ними.

Структурализм

Первым вариантом психологии как самостоятельной науки явилась физиологическая психология В. Вундта (1832-1920). Свои исследования он начал в области восприятия. Вундт развивает идеи о психологии как экспериментальной науке. Наряду с экспериментом в качестве источника психологического исследования называет анализ продуктов человеческого духа. Эти идеи наметили задачу развитой им впоследствии психологии народов. Так, к началу 60-х гг. складывается программа психологии, объединяющая два метода - экспериментальный и культурно-исторический.

Вышедшие в 1874 г. «Основания физиологической психологии» Вундта явились началом психологии как самостоятельной науки. Ее объектом объявляются те процессы, которые доступны одновременно и внешнему, и внутреннему наблюдению и имеют как физиологическую, так и психологическую сторону и потому не могут быть объяснены ни только физиологией, ни только психологией: это ощущения и простейшие чувствования. По методу физиологическая психология есть психология экспериментальная.

В 1879 г. В Лейпцигском университете он создал психологическую лабораторию, на базе которой через два года был создан Институт экспериментальной психологии, с самого начала превратившийся в международный центр по подготовке психологов. Так сложилась школа Вундта, от которой начинается история психологии как самостоятельной науки.

Подвергнув критическому анализу прежние понимания предмета психологии (как науки о душе и о внутреннем опыте), Вундт определяет психологию как науку о непосредственном опыте. Объект и субъект выступают в неразрывном единстве: всякий объект является представляемым объектом.

Единый опыт может рассматриваться с двух точек зрения. Опыт, взятый в отвлечении от познающего субъекта и направленный на выявление связей объективных явлений, изучает естествознание. Это опосредствованный опыт. Опыт, рассматриваемый в его отношениях к субъекту и в тех свойствах, которые ему приписываются субъектом, это непосредственный опыт, который и изучает психология. Психология, определяемая как наука о непосредственном опыте, является, по признанию самого Вундта, разновидностью эмпирической психологии, поскольку должна показать связь содержаний опыта в том виде, как она дана субъекту. Таким образом, объектом изучения в психологии остается сознание. В его описание, однако, Вундт вносит новые черты. В противоположность интеллектуализму всей прежней психологии Вундт рассматривает психическое как процесс. При этом воля берется как типический процесс. Вундт называет свою психологию волюнтаристической, подчеркивая в то же время отличие своей системы от философского волюнтаризма Шопенгауэра.

Поскольку все науки изучают одни и те же предметы, но с разных точек зрения, постольку «нельзя допустить никакого принципиального различия между психологическими и естественнонаучными методами». Поэтому в психологии также должны использоваться экспериментальные методы, «имеющие целью осуществить точный анализ психических процессов, подобный анализу, предпринимаемому естествознанием в применении к явлениям природы». Эксперимент не отменяет самонаблюдения, оно остается единственным прямым методом в психологии. Объективные явления - поведение, деятельность Вундт исключал из психологии. Человек сам - не как он появляется извне, но как он дан непосредственно себе самому является собственно проблемой психологии. Эксперимент лишь позволяет сделать самонаблюдение более точным.

Однако не вся психика поддается экспериментальному изучению. Вундт ограничил эксперимент областью простейших психических процессов - ощущений, представлений, времени реакций, простейших ассоциаций и чувствований. Исследование высших психических функций и психического развития требует других методов. В качестве таковых Вундт считал анализ продуктов человеческого духа, которые являются продуктом общения множества индивидов: языка, мифов, обычаев. Эту часть психологии он назвал психологией народов, противопоставив ей индивидуальную экспериментальную психологию. С введением Вундтом двух психологии, отличающихся по содержанию и методам, различно ориентированных на естествознание и науки о духе, происходит раскол единой науки, который явился одной из причин и характерной чертой открытого кризиса, разразившегося в психологии в начале второго десятилетия XX в..

Психологическая система Вундта включала изучение элементов (ощущений и чувствований), анализ связей между элементами и продуктов этих связей, исследование законов душевной жизни. В этой программе отчетливо выступает атомизм Вундта, характерный для ассоциативной психологии: простейшие элементы, сенсорные по своей природе, первичны, сложные образования вторичны. Однако Вундт борется с крайностями ассоцианизма: в продуктах ассоциаций он обращает внимание на возникновение нового качества, не сводимого к сумме свойств исходных элементов. Все ассоциации Вундт подразделяет на одновременные и последовательные, которые в свою очередь имеют несколько форм: одновременные существуют в форме слияния, ассимиляции - диссимиляции и компликации, последовательные - узнавания и воспоминания. За этими видами ассоциаций скрываются восприятие и память. Вундт борется с функционализмом старой психологии и рассматривает их как результат единого механизма ассоциаций. При этом ассоциации характеризуются как пассивный процесс, который протекает без активного участия субъекта. В психологии Вундта нет субъекта, нет личности.

Кроме ассоциативных, Вундт различает апперцептивные связи. Они складываются при активном участии сознания. Апперцепция - это особая функция сознания, которая проявляется в активности субъекта и внешне выражается во внимании. Из всей совокупности содержаний, находящихся в сознании, т. е. просто перцепируемых, апперцепция, или внимание, выделяет объект, вследствие чего его восприятие становится более ясным и отчетливым; оно входит в ясную точку сознания - апперципируется. Когда апперцепция на г правлена на выбор между разными основаниями в процессе подготовки к действию, она есть воля. Вундт сближает понятия апперцепции, внимания и воли и даже отождествляет их. Продуктом апперцепции являются апперцептивные сочетания представлений. Мышление и воображение выступают функциями апперцепции. Выступая объяснением сложных явлений душевной жизни, сама апперцепция не объясняется: ее источник в самом сознании.

Последним разделом психологии Вундта является учение о законах психической жизни. В них отражается попытка выйти за рамки описания, выявить собственные свойства субъективного мира - их Вундт называет самостоятельной психической причинностью в отличие от физиологических механизмов психических процессов.

Одновременно с Вундтом в России с программой построения психологии выступил И. М. Сеченов (1829-1905). Результатом работ Сеченова явилось новое представление о психике и задачах психологии как науки. Сеченова можно по праву считать основоположником отечественной научной психологии. Его важнейшие труды по психологии: «Рефлексы головного мозга», в которых сформулирована рефлекторная теория в связи с проблемой произвольных и непроизвольных движений; «Кому и как разрабатывать психологию», здесь в излагаются общая программа построения психологии, взгляды на предмет, метод и задачи психологии; «Элементы мысли», здесь дается естественнонаучная разработка мышления как итог исследования познавательных процессов и др.

В «Рефлексах головного мозга» Сеченов поставил задачу «доказать возможность приложения физиологических знаний к явлениям психической жизни». Решение этой задачи вылилось в рефлекторную теорию психического. По Сеченову, способность воспринимать внешние влияния в форме представлений (зрительных, слуховых и т. п.) складывается в опыте по типу рефлексов; способность анализировать эти конкретные впечатления, память, все эти психические акты развиваются путем рефлекса. Схема психического процесса та же, что и схема рефлекса: психический процесс берет начало во внешнем воздействии, продолжается центральной деятельностью и заканчивается ответной деятельностью - движением, поступком, речью. Психический процесс возникает и завершается в процессе взаимодействия индивида с окружающим миром, значит, влияние извне в форме чувствования первично. Мотивы, отвлеченные представления не являются первоначальными причинами наших поступков. В объяснении психики нужно исходить не из психики.

Сеченов предпринимает попытку «вырвать» психологию из замкнутого мира внутреннего сознания и объяснить, как происходят психические процессы, проследить становление сознания в онтогенезе. Таким образом, рефлекторный принцип не означает сведения психического к физиологическому. Речь идет о сходстве между ними по структуре и по происхождению. Рефлекторный подход предполагает также изучение мозговых механизмов психических процессов. Так, с помощью рефлекторного принципа психическое получает свое причинное объяснение, сохраняя при этом качественную, не сводимую к физиологической, характеристику.

М. Сеченов сформулировал задачу психологии: «Научная психология... не может быть ничем иным как рядом учений о происхождении психических деятельностей». Объяснить происхождение - значит показать протекание психического акта: его начало, центральную фазу и конец. В такой трактовке задачи психологии заключено требование выйти за пределы сознания в систему объективных отношений человека с миром, раскрыть условия, определяющие тот или иной характер действий человека, описать внешние проявления психических явлений, т. е. отнести к фактам сознания научно, объективно.

Указав на бесплодность интроспективного метода, Сеченов развивает идеи генетического подхода в психологии. При этом Сеченов требует не ограничиваться описанием, а искать «реально-психическую подкладку» изучаемых явлений сознания.

Сеченов развивает материалистические представления об активном деятельностном характере чувственного познания. Так, смотрение он называет действием: глаз выпускает «щупала», могущие сильно удлиняться или укорачиваться с тем, чтобы свободные концы их, сходясь друг с другом, прикасались к рассматриваемому в данный момент предмету». Программа Сеченова подводила к изучению целостного поведения.

С самого начала существования психологии как самостоятельной науки наметились различные подходы к пониманию ее предмета, методов и задач. Вундтовские традиции развивались Э. Титченером (1867-1927) и психологами, группировавшимися вокруг него в Корнелльском университете в США. Этот университет благодаря усилиям Титченера стал крупным психологическим центром и одним из первых положил начало экспериментальной психологии в США. Титченер в основном разделяет вундтовское понимание предмета психологии как науки о непосредственном опыте. Свою психологию он назвал структурной психологией, противопоставляя свой подход функционализму американской психологии. Согласно его точке зрения, психология должна изучать структуру - материю сознания как совокупность отдельных элементов, далее не поддающихся анализу, простых по своей природе. Необходимо изучать сознание в терминах элементов, т. е. в отличие от всех функциональных отношений, от их роли в поведении, только в связи с нервным субстратом: считалось, что физиологические основы объясняют психические процессы.

Сознание образует особый внутренний мир. Проникнуть в него можно только с помощью метода аналитической интроспекции. Этот метод является одним из вариантов интроспекции. В отличие от такого его понимания, в соответствии с которым в явлениях сознания открываются содержания вещей, т. е. не психологические факты, аналитическая интроспекция дает материал о собственно психологических фактах; из интроспективного отчета Титченер требовал исключить все, что имеет отношение к физической природе стимула, к значению, поскольку эти моменты не открываются в самонаблюдении. Оставить в самоотчете исключительно «чистое содержание сознания», ибо только оно может быть воспринято интроспективно. В интроспективном отчете испытуемый не должен подменять психические явления тем предметом, который вызывает эти явления, т. е. не совершать «ошибки стимула». Например, вместо того чтобы сказать «дорога неровная», психолог должен говорить «давление на подошвы моих ног становится все более неодинаковым», т. е. называть только свои непосредственные ощущения. Были разработаны требования к самонаблюдению: необходимо создать хорошие условия, чтобы исключить внешние влияния, внимательно следить за ходом сознания, выразить его явление словами, стараться не отвлекаться, внутренне проникнуться задачей и т. п. Метод аналитической интроспекции ограничен областью собственного сознания. Непосредственно известна каждому только собственная душа.

В качестве первичных элементов сознания Титченер выделяет ощущения, образы, чувства. Ощущения обладают качеством, интенсивностью, отчетливостью и длительностью. Составляют характерные элементы восприятий. Образы - это следы прежних ощущений, от которых отличаются меньшей отчетливостью. Составляюг характерные элементы представлений памяти и воображения. Чувства - любовь и ненависть, радость и печаль - обладают качеством, интенсивностью, длительностью. Это элементы душевных движений. Задача психологии заключается в том, чтобы описать эти элементы с использованием эксперимента, который уточняет данные самонаблюдения, объяснить их, главным образом с помощью физиологии, и показать, что, будучи сгруппированы и распределены известным образом, они образуют различные сложные процессы, из которых состоит наше сознание. Внимание, мышление имеют сенсорнуюприроду и не содержат нового элементарного процесса, подобного рассмотренным трем.

Титченер спорит с вюрцбургскими психологами по вопросу без-образного мышления и выдвигает контекстную теорию значения. Система Титченера представляет собой концентрированное выражение интроспективной трактовки психики. Психическое ограничивается здесь сферой осознанного и исследуется как замкнутое в себе сознание. Показания самонаблюдения принимаются за то, за что они сами себя выдают, т. е. проводится тезис о непосредственном познании психического, о совпадении явления и сущности в психологии.

Функционализм

Реакцией на это направление был функционализм. Расхождение между структурным и функциональным подходами в американской психологии было характерно и для европейской науки и, может быть, исходит из нее: идейным истоком функциональной психологии является психология акта Ф. Брентано. Ф. Брентано (1838-1917) выдвинул программу, которая противостояла как ассоциативной психологии, так и новой психологии Вундта.

Брентано противопоставляет экспериментальному методу Вундта, значение которого, как и измерения, с его точки зрения, является весьна ограниченным для психологии, внутреннее восприятие психических феноменов. Метод Брентано был вариантом субъективного метода самонаблюдения. Главным для него был вопрос о сущности психического как предмета психологического исследования. Он выступает против психологии как науки о содержаниях сознания. Подлинной психологической реальностью являются не они, а акты нашего сознания.

Психические феномены Брентано противопоставляет физическим. Таким образом, предметом психологии являются психические феномены как акты - видения, слышания, суждения и т. п. Но акт не имеет смысла, если он не направлен на объект. Акт интенционально содержит в себе что-то как объект, на который он направлен. Поэтому основная характеристика психологических актов, по Брентано, заключается в том, что они обладают имманентной предметностью, т. е. всегда направлены на объект. Сознание есть всегда «сознание о» . Но каждый акт содержит в себе объект как свой предмет особым способом: «В представлении что-то представляется, в суждении что-то признается или отвергается, в любви любится, в ненависти ненавидимо, в желании желаемо и т. д.».

Предметы в смысле Брентано обладают не реальным материальным, а интенциональным бытием. Это идеальные объекты, которые сами находятся в душе. Брентано как бы помещает весь предметный мир в душу человека. Соответственно способу отношения к предмету Брентано производит классификацию духовных актов на три вида: акты представления, акты суждения, акты чувства. В представлении предмет является - презентируется - сознанию. Модификациями этого акта являются восприятие, воображение, понятие. Среди всех психических актов представлению принадлежит ведущая роль. Суждение - другой вид отношения к объекту. В отличие от традиционного ассоцианизма, в котором суждение понимается как объединение или разъединение представлений, по Брентано, в суждении объект мнится как истинный или ложный. В актах чувства субъект относится к своему объекту как к добру или злу. Этот класс психических феноменов охватывает также желание и волю. Учение о чувствах Брентано положил в основу своих этических представлений.

Выделяя три вида актов, Брентано подчеркивал их единство в целостной душевной жизни, в отличие от физического мира, в котором объекты могут существовать как отдельные вещи. Сознание в единстве его актов Брентано сравнивает с рекой, в которой одна волна следует за другой.

В психологии интенциональных актов поднимаются три важных вопроса психологии сознания - предметности, активности и единства. В этих свойствах, по Брентано, выступает специфика психических явлений. Однако в силу идеалистических позиций, рассмотрения сознания в отрыве от практической деятельности человека Брентано не смог раскрыть действительное содержание этих реальных характеристик сознания.

Настоящее экспериментальное развитие учение Брентано об акте получило в психологии функций К. Штумпфа (1848-1936). Учениками Штумпфа в разное время были Э. Гуссерль , а также К. Коффка, В. Кёлер, М. Вертгеймер, К. Левин, впоследствии основатели гештальтпсихологии.

Центральным понятием психологии Штумпфа является понятие функции, которое соответствует понятию акта Брентано. Штумпф различает явления сознания, психические функции, их продукты (например, понятие как продукт понимания). При этом именно функции составляют самое существенное в душевной жизни и задачу исследования. Явления лишь материал для работы душевного организма. Именно в зависимости от функции мы замечаем в целостном явлении его части, например, определенный тон в аккорде. Штумпф производит классификацию функций. Их экспериментальное исследование осуществлялось на материале слуховых восприятий, в частности музыки.

На американском континенте идеи психологии акта превратились в большое самостоятельное направление - функционализм. У истоков его стоит психология В. Джемса (1842-1910). Он отвергает атомизм современной ему психологии. Собственное самонаблюдение, которому должна следовать психология, показывает каждому человеку, что эти гипотетические элементы ему недоступны. В самонаблюдении нам открываются не эти атомы, а некоторые цельные конкретные состояния сознания. Они изменчивы: минувшее состояние сознания не может снова возникнуть и буквально повториться. Тождествен воспринимаемый нами объект, а не наши ощущения, Уже поэтому неправильно смотреть на психическую жизнь как перетасовку и ассоциацию одних и тех же идей. Психическая жизнь есть постоянная смена качественностей. В сознании нет связок. Оно течет непрерывно. Постоянная смена качественностей составляет поток сознания. В его непрерывном потоке выделяются некоторые переходные состояния. Подобно полету птицы он составляется как бы из сменяющихся полетов и присаживаний. Места отдыха обыкновенно заняты какими-либо чувственными образами, места полета заполнены мыслями об отношениях, которые существуют между предметами, наблюдаемыми в периоды относительного отдыха. Эти состояния, т. е. сознавание отношений между явлениями сознания - пространственных, временных, сходства, различия невозможно схватить самонаблюдением.

Характерной чертой потока сознания является наличие психических обертонов, неопределенных образов, смутных и неотчетливых явлений сознания. Сознание отличается селективностью, т. е. избирательностью: в нем всегда одно состояние выдвигается вперед, другое, наоборот, отходит на задний план в соответствии с тем, что нужно, важно, интересно данному индивиду. Селективность отличает наши переживания, во внешнем мире все предметы имеют однинаковую степень реальности.

Вопрос о связи состояний с мозгом решается Джемсом в его теории психического автоматизма, являющейся разновидностью концепции психофизического параллелизма. Все душевные процессы являются функцией мозговой деятельности, изменяясь параллельно последней и относясь к ней как действие к причине. Однако эта теория противоречит здравому смыслу, который говорит, что у нас есть сознание и раз оно возникло, то, подобно всем другим функциям, оно целесообразно. Об этом же говорит и теория эволюции. На этой точке зрения стоит вся описательная психология. Поэтому в описании сознания, считает Джемс, надо следовать традиционной терминологии.

В связи с размышлениями о сущности сознания он наметил новый подход к его исследованию. «Я отрицаю сознание как сущность, как субстанцию, но буду резко настаивать на его значении в качестве функции... Функция эта - познание. Необходимость сознания вызвана потребностью объяснить факт, что вещи не только существуют, но еще не отмечаются и познаются».

Наиболее ярко и последовательно это широко распространенное в США в начале XX в. направление представлено психологами Чикагской школы (Дж. Дьюи, Дж. Р. Энджелл, А. У. Мур, Дж. Г. Мид, Г. Кэрр и др.). Они утверждали, что выделяемые обычно элементы - стимул и ответная реакция - в действительности не существуют как отдельные. Они находятся внутри координации и соответствуют ее разным фазам. По аналогии с рефлексом психика также должна рассматриваться в связи со своей полезной функцией в поведении. Практическая полезность идей считалась главным свойством идей.

Функционализм вместо анализа сознания со стороны содержания в терминах составляющих его элементов требовал рассмотрения сознания со стороны его функции в поведении. Вместо анализа сознания по типу «что» анализ сознания по типу «как», «почему» совершается умственная операция, как работает ум, когда ок имеет дело с окружающим миром, каковы операции, посредством которых сознание решает определенные задачи в том или ином приспособительном акте. Предметом изучения объявляется функция, т. е. операция. Изучить функцию - значит, раскрыть ее координацию, с однойстороны, с организмом, с состоянием потребности, которую она удовлетворяет, и с внешней средой, на которую эта функция направлена. Психическая функция, рассматриваемая со стороны ее полезности в практических ситуациях, является инструментом приспособления-к окружению.

Психологи этого направления выступили против представлений Титченера о психологии как чистой науке. Напротив, функционалист «находит какое-то удовольствие в общественном применении его трудов». То, от чего отвлекался структурализм - значение, ценность, отношение, не должны быть исключены из психологии только по причине их ненаблюдаемости. Следующим требованием функционалисгов было не ограничиваться только областью сознания, но рассматривать целостный организм в единстве разума и тела.

Антитеза функционализм - структурализм как главное содержание теоретической борьбы в зарубежной психологии сознания конца XIX - начала XX в. высветила односторонность каждого из этих подходов. Структурализм строил свои исследования, абстрагируясь от роли сознания в поведении, а психология акта и функционализм недооценивали содержательную сторону сознания.

Психология вступила в период открытого кризиса.

Российская психология

В дореволюционной России официальной психологией была идеалистическая психология. В ней различаются 2 варианта: умозрительно-философская и эмпирическая. Умозрительно-философскую линию представили университетские психологи - неокантианец А.И. Введенский, Л. М. Лопатин, интуитивист Н. О. Лосский, С. Л. Франк.

А. И. Введенский провозгласил отказ от обсуждения в психологии каких-либо философских - метафизических - вопросов: психология изучает душевные явления безоценочным образом как факты внутренней природы в отличие от этики, эстетики, педагогики, логик» и др. Ее задачей является исследовать состав каждогодушевного явления, каким образом из элементарных явлений оно складывается, как изменяется в зависимости от изменения элементов, как влияют друг на друга-разные душевные явления (память - на мышление, мышление - на волю и т. п.). Так, во имя сохранения психологией своей специфичности провозглашался отказ or изучения психического в его связях с внешним миром. Этот идеалистический подход получил особенно яркое выражение в так называемом «законе отсутствия объективных признаков одушевления»: психическое не имеет никаких внешних материально выраженных признаков, поскольку они могут быть и без психического сопровождения. Отсюда следовал вывод об интроспекции как единственном методе изучения в психологии. Вопрос о пределах одушевления объявлялся неразрешимым: неопровержимо как допущение об одушевленности, например, растений, т. е. всеобщей одушевленности», так и противоположное ему, т. е. отрицание душевной жизни. Вне эмпирического познания объявлялся вопрос о существовании чужого одушевления. Это «недоказуемое мнение», допустить которое, однако, заставляет наличие нравственного чувства, невозможное у бездушного предмета.

Эмпирическую линию в идеалистической психологии отличали приверженность к эмпиризму Локка и английскому ассоцианизму, внимание к методам эмпирического исследования, в частности положительное отношение к эксперименту.

М. И. Владиславлев выступил против материализма и физиологических методов исследования, считая их бесплодными для психологии. Впервые в отечественной науке он дал большой исторический юбзор развития психологических знаний начиная от античности.

М. М. Троицкий выступил сторонником английского эмпиризма. Он дал критику немецкой идеалистической психологи» за ее отрыв от эмпирии и пропагандировал в России английскую линию на эмпиризм.

Преемник Троицкого Н. Я. Грот высказывает ряд соображений общепсихологического характера. В соответствии с эволюционной точкой зрения Г. Спенсера он рассматривает психическую жизнь как один из видов взаимодействия организма со средой. Заслуживает внимания его теория психического оборота. В каждом психическом акте он выделяет 4 фазы, вместе они составляют оборот, который является регулятором взаимодействий организма со средой. В состав оборота входят: внешние впечатления на организм, переработка их во внутреннее (сюда, в частности, относятся чувствования), вызванное этим внутренним впечатлением внутреннее движение, затем внешнее движение организма навстречу предмету. Грот сам подчеркнул новизну своего подхода: ввел в число основных психологических понятий понятие «деятельность».

Большое место в идеалистической психологии принадлежит Г. И. Челпанову (1862-1936). Его главная заслуга - в создании Психологического института, педагогической деятельности по подготовке психологических кадров и популяризации психологии. Челпанов выступает с критикой материализма, который в психологии понимался как сведение психического к физиологическому. В трактовке психики стоял на идеалистических позициях, психофизиологического параллелизма, т. е. признавал автономность психического и его соответствие физиологическим процессам.

Заметную роль в отечественной психологии сыграл Г. Г. Шпет (1879-1940). Его научная и педагогическая деятельность принадлежит разным областям: кроме психологии, он действовал в области философии, логики, искусствоведения, литературы. Вместе с Челпановым он участвовал в разработке проекта Психологического института. Из психологического исследования Шпета наиболее изучены его идеи в области этнической психологии.

Материалистическая линия в психологии дореволюционной России развивалась в русле естественнонаучного материализма и, являясь продолжением идей Сеченова, была направлена на объективность психологических исследований. Выдающимися представителями этого направления были В. М. Бехтерев, Н. Н. Ланге. Большую роль в нем сыграли также исследования И. П. Павлова.

Н.Н. Ланге (1858-1921) отстаивал биологический подход и выступал против эпифеноменализма в его различных вариантах. «Психика не является эпифеноменом, но представляет собой реальный факт». Экспериментальные исследования восприятия привели его к теории восприятия как фазового процесса. Восприятие не происходит моментально во всей полноте, в нем выделяются 4 ступени, из смены которых Ланге вывел закон перцепции: чувственный образ формируется постепенно - от целостного впечатления к подробному различению его свойств. Эти ступени обусловлены всем ходом биологического развития. Был сделан вывод о предметности восприятия у человека. Экспериментальные исследования внимания привели его к двигательной теории внимания: внимание - это двигательная реакция организма, которая улучшает условия восприятия. Прерывистость мускульных движений объясняет колебания внимания. Внимание имеет три формы: рефлекторную, инстинктивную, волевую. Волевая форма внимания является продуктом опыта, а не какой-то самостоятельной силы духа, типа апперцепции Вундта. Исследования Ланге вносили объективные методы в науку и экспериментально обосновывали материалистический взгляд на психику.

В направлении объективности в психологии развивалась деятельность В. М. Бехтерева (1857-1927). Центральная идея Бехтерева - объединение различных разделов неврологии: нейрохирургии, нейропатологии, физиологии н психологии. В психологии Бехтеров в первый период своей деятельности использовал объективные приемы экспериментальных исследований Вундта. Во втором периоде, в начале XX в., он создает объективную психологию, в которой на основе объективных исследований человека предлагает новую систему понятий психологии и новую терминологию.

Психическую деятельность он рассматривает как рефлекторную, а различные стороны и формы этой деятельности - как различные ее виды: внимание - это рефлекс сосредоточения, мыслительная деятельность - символические рефлексы и т. п.

В третьем - советском периоде Бехтерев создает общие основы рефлексологии. На основе экспериментальных работ по изучению сочетательных, т. е. вырабатываемых у индивида прижизненно, двигательных рефлексов у животных и человека, совокупность которых назвал соотносительной деятельностью, Бехтерев сделал вывод о том, что именно эта деятельность должна стать объектом изучения как воплощение строго объективного подхода к психической деятельности. Это понятие он стремился распространить на все отрасли психологии, в том числе на детскую.

Вопросы социальной обусловленности поведения и развития составили «Коллективную рефлексологию». Ее задачей было изучение способов и проявления коллективных рефлексов, образующих в своей совокупности коллективную деятельность, в сравнении с индивидуальными рефлексами или индивидуальной деятельностью. Здесь же Бехтерев пытался установить всеобщие законы, которым подчинен мир неорганический, органический и социальный. Законы тяготения, инерции, относительности и др. он распространял на понимание психики и общественных явлений.

Наследницей В. М. Бехтерева явилась Ленинградская психологическая школа. В. Н. Мясищев, А. В. Ярмоленко, Б. Г. Ананьев, составившие ее ядро, были прямыми учениками Бехтерева.

И. П. Павлов (1849-1936) не создал собственной психологической концепции, но влияние, которое он оказал на развитие психологии, как мировой, так и отечественной, несомненно велико и плодотворно.

Впервые обращение физиолога Павлова к психическим явлениям произошло в связи с его работой по изучению деятельности пищеварительных желез. Выявилось, что работа пищеварительных желез может быть обусловлена не только чисто физиологическими моментами (раздражением полости рта), но и видом пищи, ее запахом, т. е. фактами психического порядка. Секрецию слюнной железы на эти факторы Павлов назвал «психической секрецией», но истолковал ее в физиологических понятиях. Объяснение этих фактов и положила начало учению об условных рефлексах.

Вся дальнейшая работа И. П. Павлова была направлена на изучение условно-рефлекторных связей: условий их образования, развития, угасания. Подчеркивался биологический смысл условных рефлексов: они служат для уравновешивания организма с внешней средой. Условные раздражители имеют сигнальное значение: они - сигналы внешних возбудителей безусловных рефлексов. В опытах Павлова выступила необходимость подкрепления и ориентировочного рефлекса для образования новой связи.

Характеризуя особенности высшей нервной деятельности человека, Павлов наметил учение о второй сигнальной системе как о прибавке к механизмам высшей нервной деятельности.

Павлов надеялся, что его объективные исследования позволят проанализировать приспособление от его простейших форм вплоть до высших проявлений, т. е. психических явлений у животных и сознания у человека. Павлов признавал реальность субъективного мира и психологию как науку, изучающую его.

Но Павлов был убежден, что субъективная психология как наука об явлениях сознания не дает их познания. Говоря о необходимости слития физиологии и психологии, он имел в виду использование физиологических данных для понимания субъективного мира.

Развитие экспериментальной психологии

Выделение психологии в самостоятельную науку сопровождалось интенсивным развитием экспериментальных исследований. Во всех странах создаются психологические лаборатории и институты экспериментальных и прикладных исследований. Несмотря на ограничения, которые ввел для эксперимента его основоположник Вундт , уже в 80-е гг. происходит его распространение на исследование высших психических функций. Начало им положил Г. Эббингауз (1850- 1909) своей работой о памяти, к которой примыкают труды Г. Э. Мюллера (1850-1934) и сотрудников. Психологи Вюрцбургской школы в первом десятилетии XX в. начали экспериментальное изучение мышления и воли. Экспериментальные исследования смыкаются с медицинской, педагогической, промышленной и др. практикой, возникают прикладные области психологии.